— Ну что, понравилось вам?
— Я ничего не понимаю, — прошептал Алексей Фомич. — Развяжите меня. Это не так легко вынести.
— Хорошо, — сказал Ветров, подходя к нему. — Но ведь вы видели только первый акт пьесы. Вы видели, как они веселятся. А вы знаете, что я могу заставить их разыграть всю гамму чувств и поступков, на какие способен человек. Я могу навести на них панику, могу заставить их вцепиться друг другу в горло или обниматься в порыве дружбы. Их любовь, страсть и ненависть — все в моей власти. Хотите эго видеть?
Алексей Фомич устало мотнул головою.
— Нет, благодарю вас. Отпустите меня. Я предпочитаю быть с ними. Я ничего не узнал, кроме того, что для вас нет разницы между человеком и скотом.
Веревки упали, и он почувствовал себя свободным.
— Анюта, я прощаю им твои синяки.
Глаза горбуньи просветлели, и она отозвалась радостной улыбкой на слова отца. Она давно отвыкла видеть его таким веселым. В последние годы он стал угрюмым и раздражительным. Он не щадил ни себя, ни дочь, и его опасная работа сказалась на здоровье обоих. Теперь Ветров был неузнаваем. Он вошел в роль хозяина и, усадив учителя за стол, угощал его чаем и анекдотами. Но Алексей Фомич ждал другого угощения. Он почти не слушал, отвечал невпопад, и все его мысли тянулись к маленькой двери в соседнюю комнату, которая была так плотно закрыта перед его глазами. Наконец, он не выдержал и взмолился:
— Михаил Петрович. Объясните же мне что нибудь. Все это похоже на сон.
Ветров испытующе оглядел его с головы до ног.
— Ага, вы рассчитываете на мою слабость! Вы думаете, что я поделюсь с вами тем, чего я достиг.
— Я надеюсь. Ведь вы сегодня в роде именинника. Может быть, вы расщедритесь по этому случаю.
— Анюта, а ты как думаешь? — спросил Ветров.
Горбунья точно ожидала этого вопроса.
— Папа, — сказала она, лукаво прищуриваясь, — да ты сам хочешь, я вижу.
Ветров расхохотался.
— Чорт возьми! Малютка, ты знаешь человеческую природу. Сегодня мой праздник, и я, действительно, чувствую потребность похвастаться. Ведь мне впервые удалось произвести мой опыт в массовом масштабе. Может быть, я бы не решился на это, если бы не эти дуры, напавшие на тебя. — Он повернулся к учителю. — Теперь послушайте мою маленькую лекцию. Конечно, вы разрешите мне не вдаваться в детали?
Алексей Фомич кивнул головою.
— Вы знаете, — продолжал Ветров, — что есть область, которая до послед него времени оставалась загадочно!) для чистой науки. Это те процессы которые происходят в мозгу и нервных центрах человека и высших животных; то, что вы разумеете под словами: мысль, воля и чувство. Кажущаяся оторванность этой области от мира материального, от мира измеримых величин, приводила нас к мистическому противопоставлению духа и материи. Никакие теории не могли помочь нам в этом, и психология осталась до сих пор самой беспомощной из всех наук. Помощь пришла оттуда, откуда ее менее всего можно было ожидать, — от физики электромагнитных волн, которая за последние годы сделала такие успехи. Как это ни странно, мне помогла и техника.
— Понимаю, — воскликнул Алексей Фомич. — Радио?
ebooksa