Аветисян приник к смотровому стеклу. Все смотрели на него, замерев. Он долго смотрел на лед, приближавшийся к самолету, а потом негромко сказал:
— Лед плохой. Он синий.
Синий лед — тонкий лед.
— Заструги?
— Большие.
— Направление?
— Поперечное.
— Трещины?
— Нет.
— Торосы?
— Нет.
— Будем садиться?
— Еще бы немного вперед…
— А если там вода? Мы не сможем развернуться еще раз. Упадем.
— Здесь мы перекувырнемся.
— Нёма, держи штурвал.
— Есть.
Павел быстро приподнялся. Он сразу же увидел синий лед, поперечные заструги и низкий, серый туман. Что впереди — разобрать сейчас было невозможно. Впереди могла быть вода, могли быть заструги, могли быть торосы, а могла быть и прекрасная посадочная площадка. Никто не мог сказать, что было впереди. А самолет трясло, и в самолете сидели семь ребят из экспедиции, семь славных парней, имена которых безвестны мировой науке. Рядом с Павлом сидели Геворк Аветисян, Володя Пьянков и Нёма Брок — его братья, его друзья, его товарищи. И он, Павел Богачев, человек, сидящий сейчас на месте командира, отвечает за них. Он отвечает за них перед самим собой, перед их семьями, перед Родиной, которая послала их покорить Арктику.
— Пошли дальше, — сказал Павел, — мы удержим машину.
И они пошли дальше. Самолет болтало из стороны в сторону. Все дребезжало в самолете. И вдруг среди этого дребезжанья летчики услышали песню.
ebooksa