— Еще газу! — сказал Богачев и в тот же миг почувствовал, как точно и ровно Володя подбавил газу. Краем глаза Богачев увидел командира: Павел Иванович сидел, сложив руки в желтых кожаных перчатках на коленях, и покачивал головой: по-видимому, в такт какой-то песне.
Богачев осторожно принял штурвал на себя, и машина, задрав нос, подпрыгнула несколько раз подряд, а потом на какую-то долю секунды словно повисла в воздухе.
Володя сбавил режим работы моторов, и машина спокойно перешла в набор высоты.
Струмилин открыл глаза, пригладил виски и сказал:
— Молодец! Красиво.
Лицо Богачева расплылось в улыбке, и он сказал:
— На том стоим, Павел Иванович.
— Хвастовство — вот что отличало представителя молодого поколения завоевателей Арктики.
— Спокойная уверенность в своих силах, — поправил его Богачев, — которая резко отличается от хвастовства.
— Снова японский парламент, — сказал Володя.
— Французский, — поправил его Струмилин. — В японском бьют физиономии, а у нас только словесный обмен мнениями.
Большую часть пути прошли спокойно, видимость была хорошая, и ветер попутный. Но когда стали снижаться, ветер изменился и стал боковым, видимость резко ухудшилась, и началась болтанка. Богачев вышел в туалет, а вернуться обратно не смог. Во время одного из кренов, пока он был в туалете, нога того коня, который вошел в самолет первым, попала между деревянными планками дубового ящика. Конь не удержался и упал. Он упал, словно человек во время гражданской казни, на колени.
«Сейчас я освобожу ему ногу», — подумал Богачев и хотел было подойти к коню, но та кобыла, которую он затаскивал силой и которая сейчас была ближе всех к нему, взбросила зад и чуть не стукнула его по голове. Богачев успел отскочить.
— Что ты? — спросил он. — Я же хочу помочь.
Он снова пошел к коню, и снова кобыла не пропустила его.
«Они теперь не верят, — решил Павел, — и ни за что не поверят».
Глаза у коня все больше и больше наливались кровью, и он продолжал молчать, а это плохо, когда глаза наливаются кровью и когда молчат при этом. Это значит, гнев так велик, что ему не излиться в крике.
Богачев хотел пройти с другой стороны, но там его не пропустил второй конь. Он тоже взбросил зад, когда Богачев хотел пройти мимо, и тоже чуть было не угодил Павлу по голове.
— Эгей! — крикнул Павел, но в кабине его не слыхали из-за рева моторов.
«Идиотизм какой, — подумал Павел, — что же мне тут — сидеть?»