— Банку болгарских томатов? — поинтересовался Пьянков из-под одеяла. Он спал около окна, форточка была открыта, потому что было жарко натоплено, и он лежал, укрывшись с головой, чтобы не простудиться.
— Нет. Настоящий, свежий помидор, привезенный из парников.
— Что? — быстро спросил Брок и вскочил с кровати. — Неужели свеженький?! Для меня свежий помидор, что для быка красная тряпка! Я готов на бой, Павел Иванович!
— Считайте помидор съеденным, Нёма.
— Дискриминация, — пробасил Пьянков и сразу поднялся с кровати, — я тоже хочу.
— Жду вас у самолета, — сказал Струмилин. — Возьмите у диспетчера погоду. Живей, ребята, живей!
Когда Струмилин вышел, Богачев спросил:
— Геворк Аркадьевич, что это с командиром?
— Вы о чем?
— Он как-то особенно рад этому рыбному полету.
— А, вы об этом… Командир любит летать к рыбакам и на фактории к охотникам. Там у него много старых знакомых. Его всегда направляют на самые трудные трассы — в океан; здесь-то уж все облазили, тут и новички могут. Ну, вот он и рад к знакомцам слетать. Его все колхозники-поморы знают: от Чукотки до Архангельска.
— Читали книжки о нем?
— Нет. По бочкам они его знают.
— Как?
— По бочкам, — повторил Аветисян, улыбаясь. — В первые годы после войны в поморских колхозах — хоть шаром покати. Тогда бочку в хозяйство заполучить — что золотой слиток найти. Ну, Павел Иванович, глядишь, над одним колхозом в сугроб пустую бочку бросит, потом над другим…
— И колхозники находили?
Аветисян даже присвистнул:
— Колхозники, милый, все найдут. Да еще тогда… Они бы иголку нашли, сбрось мы ее с самолета. Два выговора Струмилин получил, а денег у него вычли — три зарплаты, не меньше… Ну, вы готовы?
— Да.
— Оденьтесь потеплее.
ebooksa