...при исполнении служебных обязанностей. Каприччиозо по-сицилийски

22
18
20
22
24
26
28
30

А потом, когда огонек первого шлюпа скрылся, Струмилин зачерпнул ладонями воды, вытер горящее лицо, лег на дно и уснул. Он ни разу не спал так спокойно за те два месяца, что провел в плену: сначала в госпитале, а потом в гестапо. Он спал без сновидений. Проснулся ранним утром от чьих-то голосов. Открыл глаза и увидел рядом с собой людей в клеенчатых плащах.

— Вы кто? — спросил он по-немецки.

Один из людей ответил:

— Мы рыбаки.

— Я спрашиваю, кто вы? — повторил Струмилин, поднимаясь. Он увидел море вокруг и маленькую рыболовецкую шхуну. «Если немцы — тогда все к черту, — подумал он устало, — тогда надо все кончать».

Струмилин приготовился к ответу. Если скажут, что немцы, тогда он решил прыгать в море и сразу же глотать зеленую воду.

Тот человек, который первым ответил ему, ответил и сейчас. Он сказал сердито:

— Мы не воюем, не бойся.

— Шведы?

— Конечно, шведы. Кто еще сейчас ловит рыбу, как не мы? Кому еще дело сейчас до рыбы? Все остальные заняты тем, что убивают друг друга.

Радист снова встрепенулся и начал писать на бланке приема: «Вся льдина изломана. Осталось метров сто. „ЛИ-2“ не сядет. Сарнов тяжело ранен при торошении. Видимость плохая. Сильный туман. Морозов».

Струмилин читал ответ «Науки-9», поднявшись и заглядывая через голову радиста на бланк радиограммы. Тот кончил записывать и протянул радиограмму Струмилину.

— Спасибо. Я прочитал.

Начальник станции тоже поднялся и вопросительно посмотрел на Струмилина.

— Когда сменный экипаж летал на вашем «АН-2»? — спросил Струмилин.

— Примерно месяц тому назад. Мы делали ледовую разведку. Да, точно, месяц тому назад.

Струмилин шел к своему самолету. Разгрузка уже кончилась. Все стояли вокруг молча и настороженно.

— Володя, зачехли машину и скорее к «АН-2». Мы пойдем к ним на «Антоне», иначе там не сядешь.

— Есть.

— Давайте все к «Антону», — еще раз сказал Струмилин людям.