— Удивительно, — недоверчиво и даже иронически посмотрел на Михеева профессор. — Но не невозможно. Нервный спазм…
Обратный путь опять привел Михеева к злополучному дому. У ворот все с той же лопатой в руках стоял дворник и приветливо, как знакомому, улыбнулся.
— Как, будет жить печничок-то ваш, или уж все, царствие небесное?
— Знакомый он вам, я вижу? — осторожно спросил Михеев.
— Знаком не знаком, а видал, — усмехнулся старик.
— Жить будет, но ушибся сильно.
Собеседники были явно заинтересованы в продолжении разговора, стараясь, однако, не показать этого друг другу.
— Ишь ты, повезло. С экой верхотуры свалился… Папиросочкой не угостите?
— Пожалуйста. Звать-то не знаю, как…
— Зови Акимом. Васильевичем, значит.
Закурили, выжидательно поглядывая друг на друга — кто сделает первый ход.
— А где ж вы с ним виделись, Аким Васильевич? — решил взять на себя инициативу Михеев.
— Здесь вот и виделись. У ворот. Этак же вот беседовали.
— Когда?
— Года полтора-два, надо быть. Постой… Лето было. Значит, скоро два.
— Да уж расскажи, что и как. Вспомни.
— Интересуешься? — со вкусом потягивая душистую папиросу, понимающе прищурился дворник.
— Есть интерес.
— Да что тут вспоминать-то, — играл в таинственность дворник, догадываясь, что беседа эта неспроста. — Пришел вот так же. Меня встретил. Спрашивает, не надо ли печи-дымоходы проверить. Он-де слышал, неисправности есть. — А ты можешь? — говорю. Потому вижу — облик не тот, на мастерового не похож. Опять же руки чистые, нет того, что у нашего брата, кто с грязью да с сажей дело имеет. Могу, — говорит. Ну, можешь, так иди к начальству. Оно такие дела решает. Мы народ рядовой, сполняй, что приказано.
— Пошел?