«Когда ты сделаешь, то, что должен сделать, мы опять встретимся. Путь все равно сведет нас».
Блин. Я поерзал на кровати. Откуда он это все знает? Кто он вообще такой? Молодой вроде парень, а такие рассуждения о смысле жизни и все такое…
И веет от этого, чем то… Чем-то очень… Очень другим… И там, в груди, сердце совсем не против этого… Даже наоборот…
Негромко потрескивал костер. Сидящие возле него люди, негромко разговаривали, иногда тишину леса нарушал негромкий смех. Люди эти, были явно не новички в лесу, одежда на них была потертой, и была видна привычка ее носить, вот такую именно, предназначенную для долгих хождений по лесам. Чувствовалось, что людям не впервой находиться так далеко от города, в таких условиях.
И хотя среди мужских лиц, попадались и женские, все же парней было больше. Возраста они были разного, от лет шестнадцати, до совсем уже взрослых. Но старше тридцати не было.
Парень в кожаной куртке, отсмеявшись, достал гитару из чехла, лежащего рядом с ним и привлек всеобщее внимание, подняв руку.
— Новая песня, — произнес он. — Только перед Поиском написал!
Люди начали усаживаться поудобнее. Никто не был против предложения парня.
Тот сел, положил гитару на колени, и, повернув голову, ухом к гитаре, взял несколько аккордов. Подтянув несколько колышков, он снова прошелся несколько раз по струнам и улыбнулся.
— Назвал я ее «Точкой Невозврата», — сказал он.
Между деревьев, по небольшой поляне заиграла, заструилась мелодия. Многим показалось, что в ней, почти, что явственно они слышали рычание мотора, шуршание шин по асфальту. Парень же, закончив со вступлением, ударил по струнам, и дождавшись, когда почти затихнет звук струн, запел:
Стоящие немного поодаль еще два человека, тоже слушали песню. Один был одет в старую потертую штормовку. Он был высок, широкоплеч, длинные русые волосы его были рассыпаны по плечам. Второй был пониже, худощав, поджар, одет в облегающую одежду черного цвета. Такую, что было непонятно, где заканчивается куртка и начинаются брюки. Волосы его, тоже длинные, только черные, были убраны даже не в хвост. Они были заплетены в косу. Он одобрительно покачал головой, оценивая талант играющего.
— Отлично, — сказал стоящий рядом с ним.
Они помолчали еще, слушая.
— Седой не зря на него, внимание, обратил, — заметил негромко худощавый.
Высокий кивнул.
Когда последние аккорды песни стихли и народ разразился одобрениями исполнителю, худощавый негромко спросил у высокого:
— Ты думаешь, пора?
ebooksa