Девушка внимательно меня слушала.
— Ты с толку меня сбиваешь, — закончил я.
— Чем? — удивилась Оля.
— Ты мне просто нравишься и все тут, — выдал, перевел дух. — Ничего с собой поделать не могу.
Оля ничего не сказала, лишь загадочно улыбнулась. Тут я заметил, что стол-то опустел.
— Может, еще что-нибудь взять? — засуетился я.
— Пару пирожных, — ответила Оля.
— Сию минуту, — скакнул я к стойке.
Она сидела и смотрела в окно, на темную улицу, где прохожие, ежась, быстро пробегали, стремясь в тепло домов, салонов машин и автобусов. Когда тарелка с пирожными оказалась перед ней, Оля посмотрела на меня и сказала:
— Ты наверно на меня все деньги спустил.
— Оль, ты опять? Я сейчас точно обижусь, — я надул губы. — Надуюсь и лопну.
— Ладно, ладно, — улыбнулась она. — Но все же?
— Ну так, я не работаю что-ли? — сказал я, присаживаясь за стол. — По моему мнению, нужно работать, для того чтобы жить. А не жить, чтоб работать. Что над деньгами трястись? Будут еще. Я же работаю.
Видя ее сомнения, я продолжил:
— Конечно, бросаться ими, это глупо. Но и беречь до собственных похорон, тоже не самый умный ход. Деньги, это возможности, а не цель в жизни.
— Интересная философия, — уголком губ улыбнулась Оля.
— Знаешь, я считаю, что деньги не приходят к тем, кто их бережет, как свою жо… в смысле жизнь, — что-то я увлекся, следить нужно за языком. — Они умеющих их тратить любят. Но и к дуракам если и приходят, то также быстро и уходят. Первые их ценят больше, чем нужно, вторые не ценят совсем.
— Хорошо звучит. Но их постоянно не хватает — покачала головой Оля.
— Если не хватает, то либо нужно больше работать, либо урезать запросы, — так, пора заканчивать с философией.
— Забавный ты. Говоришь как мой отец, — слегка улыбнулась девушка.