Тоже жуёт что-то, судя по голосу. Ну, война войной, а обед по расписанию.
Да, о расходах. Вот в чём проблема привлечения друзей на помощь – часто бывает непонятно, как их за это отблагодарить. Вот с Николаем, например, всё ясно – дал ему двадцатку, он и улетел довольный. Герычу первоначально хотел дать полтинник, с учётом предстоящего отстрела А́дама Нехромого в Москве. На мой взгляд, вполне нормально. Но Герыч, скотина жидовская, завёл разговор о своих бизнес-планах, и в итоге так получилось, что я согласился в эти самые планы инвестировать. То есть, вроде как ничего я ему не плачу, между друзьями неуместно и всё такое, а просто мы с ним совместное дело начинаем. Он вкладывает свои связи и знакомства, а я деньги. Я бы, честно говоря, с куда большим удовольствием просто отдал ему полтинник, а не вкладывал двести штук в какую-то мутную схему, но чувство благодарности за помощь (и прошлую, и планируемую) не позволило. Я ж говорю – 100% еврей, хоть сколько он там себе имперок на кипу нацепит.
Сама схема, если интересно – берутся в аренду участки сельхозземли где-то по Волоколамке, оформляются льготные кредиты и субсидии от любимого государства на развитие продовольственного импортозамещения, или как там эта ересь правильно формулируется, после чего благополучно пилится между заинтересованными сторонами. Убыток списывается на всякие сельскохозяйственные неожиданности, погодные и прочие. По словам Герыча – схема отработана, в Подмосковье её плотно контролируют евреи, соответственно, у него есть нужные знакомые. Ладно, поглядим, что получится. Может, хоть часть денег верну.
Выезжать из центра нас чёрт дёрнул по Олд-Рэйлвэй-лайн, где мы благополучно встряли в пробку на полчаса. Блин, не угадаешь тут, когда и где у них пробка будет. Улицы бы расширяли, что ли. Так они их наоборот, сужают. Вот даже сейчас мы стоим, я прямо из машины вижу старый, ещё при англичанах построенный дом в глубине двора. От дороги до него метров десять. Но это сейчас он в глубине, а вот при англичанах, уверен, от этой самой дороги его отделяли только газон и тротуар. Сначала местная фауна отгородила газон и превратила его в часть двора, потом застроили его, потом повторила трюк с тротуаром, потом часть дороги оттяпала, и вот закономерный итог: шестьдесят лет спустя одна из главных дорог города имеет всего по одной полосе в каждую сторону, плюс толпа пешеходов не умещается на узеньких тротуарах и выплёскивается на проезжую части. И вечная пробка, разумеется.
Забавно, кстати – «
Так вот – железная дорога функционировала ещё некоторое время после того, как Сьерра стала независимой. Благо, англичане её капитально обновили в 50-х, как раз перед тем, как уйти. Разумеется, весь руководящий инженерный и административный состав поначалу был белым. Затем руководство постепенно поменяли на чёрных, в результате чего местная «чугунка» работала всё хуже и хуже. И вот, в 1975, правительство решило, что пора покончить с нетерпимыми проявлениями остатков расизма и колониализма, и заменить белых инженеров на чёрных. Где-то человек двадцать белых тогда оставалось. Их уволили, на освободившиеся должности назначили чёрных, и справедливость, как её видели борцы с расизмом, восторжествовала. Правда, через две недели дорога встала. Как выяснилось, чёрного цвета кожи для поддержания её работы недостаточно, нужны ещё мозги и руки из правильного места. Ооновская комиссия, прибывшая для оказания помощи правительству молодой страны, первоначально предложила принять обратно белых специалистов, но данная рекомендация была воспринята и местными властями, и ооновским начальством как вопиюще неполиткорректная. Тем временем, аборигены потихоньку растащили рельсы и шпалы (штука нужная, в хозяйстве пригодится), и вопрос закрылся сам собой. Ооновцы выписали всех устраивающую рекомендацию «ликвидировать в связи с ненужностью», и убыли восвояси, а от сьерра-леонских железных дорог остался только музей возле порта. Эх, колониализм, золотое время человечества…
Стоявшая у выхода к автобусу троица негров наконец-то начала проверять посадочные билеты, и пассажиры рейса Монровия – Фритаун – Брюссель торопливо выстроились в очередь. Куда люди спешат в таких случаях, никогда не понимал. Можно подумать, самолёт раньше улетит. Нет, понятно ещё, если рейс забит до отказа – там возможны всякие неожиданности, потому, в самом деле, чем быстрее приземлишь свою пятую точку на сиденье, тем лучше. Но за десяток полётов бельгийцами по этому маршруту, не могу припомнить ни одного раза, чтобы было заполнено больше ¾ мест. Так что, я вон лучше в туалет пока зайду. Японцы, кажется, агитируют пассажиров за это дело. Типа, меньше лишнего веса, меньше сжигается топлива, борьба с глобальным потеплением, всё такое.
Телефон жужжит. Хм… Номер местный, но незнакомый. Как уже говорил, я на звонки с незнакомых номеров обычно не отвечаю. Хотя… один хрен, улетаю. Может, взять? Любопытно же, кому это я понадобился. Мм… Нет, нафиг. Правили на то и правила, чтоб их соблюдать.
Встаю в конец короткой очереди, когда телефон жужжит опять. Робертсон. Этому-то что надо? Ну, тут уж точно нет смысла отвечать.
Продемонстрировав посадочный, прохожу через дверь в маленький застеклённый тамбур, где несколько PMDшников в темпе досматривают уже почти вырвавшихся из этой Жопы Мира пассажиров. Млять, ну три раза уже посмотрели, какого хрена ещё раз-то?
Толстый и низенький, где-то метр семьдесят, не больше, негр в темно-синей форме жестом просит открыть рюкзак и поставить на идущую вдоль стеклянной стены полку для досмотра. Я, не выпуская поклажу из рук, расстёгиваю молнию и демонстрирую запечатанную в пластиковый пакет коробочку. Типа, алмазы везу, но законно, так что, нефиг меня досматривать. Мент на долю секунды задумывается, затем машет – проходи. Вот и чудненько. Не то, чтоб я что-то незаконное с собой вёз (ну, кроме некоторого переизбытка наличности, но не слишком большого), просто как раз эти ребята частенько воруют ценные вещи из ручной клади. Пассажир-то уже мысленно на борту, расслаблен.
Млять, а где автобус-то? А нету автобуса. Пешочком топайте, уважаемые пассажиры, прямо под дождём. Не ливень, к счастью, но и не сказать что «моросит». Нормальный такой дождик. Ещё и самолёт чёрт знает где поставили, уроды, метров двести до него идти, как минимум. Ладно, не сахарный, не размокну. Телефон в кармане, кстати, жужжит не переставая. Что за ажиотаж такой, интересно?
Заняв своё место, по соседству с каким-то упитанным высоченным негром в традиционной одежде, брезгливо поёживаюсь. Нет, не от соседства, а от контакта мокрого тела с тканью кресла. Ненавижу это ощущение, бр-р! Ладно, надо телефон отключать, взлетать же скоро. Только посмотрю, кто там названивал…
Ага. Два звонка с первого неизвестного номера, ещё звонок с другого, один от Робертсона и один от Бабы́. Да, похоже, я пользуюсь популярностью сегодня. Нет, однозначно, решение сваливать было верным. Всё, кстати, трап отъехал, стюардесса начала обязательный ритуальный танец со спасательными жилетами.
Глядя на уходящую вниз землю, добросовестно пытаюсь вызвать внутри себя какую-то ностальгию, но не получается. Не скажу, что мне здесь было плохо, но связывать свою жизнь с этой страной я не собирался изначально, а сейчас, когда есть деньги и открыто столько возможностей, уж и подавно. Так что, бывай, Сьерра, не скучай без меня.
IV
Огромные, толстые, как сардельки пальцы ловко пересчитали 100-долларовые купюры, свернули их в трубочку, перетянули резинкой и убрали куда-то под абакост, покрывающий необъятные телеса месье Жана Матете Н’Зембы. Интересно, сколько он весит? Килограмм под двести точно, я думаю, а скорее всего, и больше. Я, дождавшись окончания процедуры, смахнул камни обратно в бумажный кулёк, бросил его в сейф и захлопнул дверцу.
ebooksa