Ланс

Повелитель аккуратно положил девушку на кровать и обратился ко всем.

– Я знаю, что творится в этом лагере. Сейчас вы все отсюда выйдете, и я наложу на лазарет щит. Через который никто в него не сможет зайти. Можете объявить выходной хоть всему лагерю. Но до тех пор, пока Ланс не проснется, никто сюда не зайдет. Карел, я остаюсь сегодня в лагере. Подготовь для меня помещение.

После того как все вышли, повелитель еще несколько минут стоял и смотрел на девочку. И почему бы ему не остаться здесь? Он прикажет и сюда принесут дополнительную кровать… Повелитель тряхнул головой. Спать в одной комнате с человечкой? Он становится психом. Да и плевать. А еще ему надо многое обдумать и сделать, но рядом с ней он испытывал странные, давно забытые эмоции, которые не всегда мог понять. Они мешали ему сосредоточиться. Нет, ему надо побыть одному. Без нее. А она итак будет в безопасности. Его магию даже Кардейл не сможет преодолеть, впрочем, как и он магию Кардейла. Дариел сплел заклинание защиты и накрыл им кровать, затем вышел и окружил еще более мощным защитным куполом весь лазарет.

Самое главное – ему нужно поговорить с вампиром. Пусть у Дариела и нет памяти рода, но за ним Владыка эльфов. А с ними двоими вампир связываться не будет. Ну, или будет. Это же чертов псих Кардейл. Надо выяснить, зачем ему человечка. Хотя, итак, понятно – игрушку захотел. Но не в этот раз. Дариел решил во что бы то ни стало отбить девчонку. Хватит с нее. А она молодец… И надо обязательно придумать, как ее оставить рядом.

Но как люди будут жить на землях драконов? А разделить их не получится, это видно не вооруженным глазом. Если оставлять, так всех вместе. Чем они будут заниматься? Какие земли им предложить? Как будет выгоднее для него? Чем будет заниматься человечка? Ему не хотелось отпускать ее от себя. Надо все хорошенько обдумать. Интересно, какая она?

***

Боль везде. Ломает каждую кость, рвет каждую мышцу. Каждая клетка, молекула наполняется болью, вместо энергии. Вырваться из этого ада! Не могу. Простите все. Я не выдержу. Это нельзя выдержать. Я ничего не осознаю кроме боли. Почему, почему я не теряю сознание? Я готова уйти, умереть, уберите эту боль! Не помню, что было, кажется я не могла кричать от спазмов, кажется я корчилась и калечила саму себя, кажется прошла целая вечность ада… В какой-то момент поняла, что вижу грань. Пришло понимание, что стоит уйти за нее и будет покой. Не будет чувств, не будет меня, не будет ничего, а главное – не будет боли. Наконец то! Да! Бежать к этой грани. Тонкая пленка. Шаг. Рвется связь с реальностью, миром, телом. Понимание неправильности. Резко вернуться. Успеть! И снова Боль продолжает выкручивать и ломать сознание. И я обратилась к Нему, Тому, кто помогал, когда другие отворачивались, к тому, кто делал невозможное, кто всегда рядом. Господи, помоги мне выдержать! Часть сознания выдрала из боли вложив всю себя в эту просьбу. Как будто стало легче немного? Лицо женщины, глаза такие родные и знакомые… а в них боль. Кто это?

Мама проводит холодной ладошкой по пылающей чувствительной коже лица, убирая еще немного боли. Совсем немного, но этого хватило. Еще, мама, еще, пожалуйста, убери…

Понимаю, мне нельзя за грань. Иначе мама утонет в моем океане боли. Как мне справиться? Мамочка? Мамин домашний халат голубой с полосками. Старый. Откуда он тут? Ведь его давно нет. Чьи-то маленькие ножки в стареньких красных колготках. Я помню эти колготки. Чувствую касание мамы к плечу. Оно убирает боль. Это я? Поднимаю глаза, смотрю на маму. Сижу у нее на коленках, градусник под мышкой, мама меня тихонько качает и мурлычет до боли знакомый мотивчик. Укутала меня своими любящими объятиями от всего зла на свете. Так надежно, уютно, спокойно, тепло. Я дома. Мамины руки, мозоли на пальцах от стирки. Такие любимые, родные руки, самые прекрасные во всех мирах… Новый свежий порез на фаланге указательного пальца. Опять поранилась, наверное, салат нам резала… Резкая боль в животе заставила согнуться пополам.

– Мамочка, у меня живот заболел, – захныкала я.

– Уууу, какая ерунда, давай я тебе его поглажу и все быстренько пройдет. Да? – Мама улыбнулась и подняла подол старенького детского фланелевого халатика. Положила теплую ладошку и стала поглаживать живот. А я знаю, что сейчас все пройдет. Потому что всегда проходило.

Тоска, надежда, боль, переживания за меня вдруг накрыли меня с головой. Мама? Почему ты плачешь?

– Мама? Мамочка! Не плачь, пожалуйста, родная моя! Ну что ты! У меня все хорошо, Мама! – Хриплю сорванным голосом. Я, наверное, простыла. Опять ангина… И градусник вот… Трогаю мамины волосы, удивительно напоминающие по мягкости шерстку Шармель, – … Мамочка, как же долго я тебя не видела, – прошептала я. Почему-то язык как ватный…

– Ну что ты, не бойся, не плачь малышка, – прижимает меня к своей груди, трогает губами лоб.

Тепло, уютно. Мамочка. Как будто из далека раздается мамин голос. Говорит, что надо вернуться туда, в умирающий мир, к… друзьям?

Мама ласково погладила меня по голове, целуя в макушку. Моя мамочка, любимая, мудрая, добрая, сильная. Я обещала быть послушной. Я сделаю как ты говоришь, но…

– Мама. А ты… ты будешь со мной? Не бросишь?

– Не брошу малышка. Иди к ним. Слышишь, как они тебя зовут? – Я прислушалась. Как они могут меня звать, ведь они там… отчаяние, потерянность, надежда, жажда жизни… моей??? Я нужна им? Мама снова права. Я должна.

Я узнала голос Рандома, и чуть не утонула в его эмоциях заботы и необходимости, растерянности и надежды. Затем эмоции Рандома сменились горечью и страхом потери, надеждой и решимостью укрыть и защитить. Я узнала Карела.

– Ланс! Ты не можешь просто так сдаться! Ты выиграл четыре боя! Четыре раза совершил невозможное! И не только для себя, но и для нас. Ты даже не знаешь… Ты не только нам жизнь подарил, ты нам душу вернул! Ланс! Посмотри на нас! Мы стали другими, ты изменил нас! Вернись! – А это мальчишка максималист со своими эмоциями гнева, несправедливости, возмущения, надежды и чего-то такого теплого, но непонятного…