— Прошу за мной, — произнес он звучным низким голосом. Они перешли во двор поменьше, куда выходили двери из маленьких келий, принадлежащих муллам. Сторож ввел Ганса в келью, предназначенную для мусульманского духовенства. Там его ожидал среднего роста мужчина, стриженный ежиком, в одежде курда. Сторож вышел, оставив их одних.
— Ты Макс? — спросил Ганс, внимательно присматриваясь к незнакомцу.
— Да, это я собственной персоной, — ответил мужчина. Ганс улыбнулся и назвал пароль, четко, с нажимом произнося каждое слово:
— «Тебе передает привет семья Курта…»
— «А Эрика?» — спросил Макс.
— «Эрика приедет через двадцать один день», — сказал Бахман, пожал руку «курду» и сказал по-немецки: — Я именно таким тебя и представлял. Тебе идет эта одежда.
— В нашей работе ко всему можно привыкнуть — не так давно я был греком, теперь могу побыть и курдом.
— Что там у вас? — спросил Ганс.
— Плохо.
— Но ведь иракское духовенство провозгласило «джихад». Священная война против англичан — это вода на нашу мельницу.
— Да, но люди не поддерживают Гайлани так решительно, как нам бы этого хотелось. Армия осталась изолированной. Наши планы продлить гражданскую войну хотя бы на несколько месяцев нереальны.
— Почему люди не поддерживают наше правительство? Ведь они сами начали восстание.
— Ты спрашиваешь, словно сам не знаешь. Когда началось восстание в Ираке, Гайлани не поддержал народ. Да и мы тоже. Он испугался массовости выступлений. Начал в зародыше душить выступления рабочих. И вот результаты.
— Ты говоришь так, словно желаешь красной революции.
— Дело не в этом, Ганс! Этого мы тоже опасаемся. Однако сейчас армия осталась совершенно одна, она утратила поддержку народа, необходимую для решительного отпора англичанам. А они наступают, подходят уже к Багдаду. Если не придет помощь из Ирана, Гайлани проиграет.
— Ничего из этого не получится, к сожалению! Шах отказал в помощи, и, похоже, он не хочет вмешиваться в дела Ирака.
— Почему не хочет? Боится англичан?
— Во всяком случае, он осторожен.
— Ты знаешь, что мы упускаем прекрасную возможность?
— Наши возможности здесь, в Иране. И здесь нам нельзя допустить ни малейшей ошибки.