Наш подарок французскому народу

– Стараемся, сюда, пожалуйста. Они вошли в большую гостиную, где за накрытым столом сидел седой мужчина.

– Добрый день, Арсен Исмаилович, – произнес Веселов. – И приятного аппетита, – добавил Громов.

– Присаживайтесь и присоединяйтесь, – улыбнулся Диаров. Извините, сегодня даже перекусить не успел. Генерал, мне ваш министр звонил, я хочу знать детали расследования, чтобы иметь полную картину и понять, кто из силовиков и насколько замешан в этом деле. Так что излагай все подробно. А ты, майор, не стесняйся, ешь, я же вижу, как ты посматриваешь на шашлык.

– Я не стесняюсь, просто не могу решить, с чего начать, – засмеялся Громов. – Здесь все такое вкусное и красивое.

– Умеешь найти подход к человеку, – одобрительно сказал Диаров. Я слушаю, Андрей Петрович.

Забелин вышел из джипа и потянулся. В его сторону направился молодой мужчина.

– Что, устал за рулем? – подошел тот и протянул руку.

– Есть немножко, из Тригорска топаем.

– Ничего, здесь отдохнете, горным воздухом подышите.

– Не, генерал сказал, что через час будем возвращаться домой.

– Ух, ты, генерала возишь, завидую.

– Чему там завидовать, Веселов же не сидит на месте, то его туда вези, то сюда.

– А молодой кто такой?

– Адъютант его превосходительства, – буркнул Максим. – Вечно выпендривается, будто он сам генерал. Черт, совсем забыл, мне же надо жену предупредить, чтобы сама дочку из садика забрала. Извини, друг.

– Ладно, звони, ответил парень и отошел.

Забелин сел в джип, – ишь, шустрый какой, сейчас мы тебя, дружок, снимем и послушаем. Или очень любопытный или… Уже мобилу достал, что ж ты такой торопливый, мог бы и подождать. Молодой еще, опыта нет в таких делах. Молодец, доложился, а теперь и мне пора.

Звонок Максима прервал доклад генерала. Взглянув на номер, тот извинился, выслушал сообщение и спросил Диарова, – можно пригласить вашего начальника охраны? Это очень важно.

Тот кивнул, – он за дверью. Громов поднялся.

– Полковник, – произнес Веселов, – только что один из ваших людей кому-то сообщил о нашем появлении.

– Не может быть, – побледнел Нестеров.