— Милая вы моя! — прошептала Чехова, сняла очки и, наклонившись, обняла одной рукой Екатерину Андреевну. — Как вас зовут?
Екатерина Андреевна представилась, Чехова назвала свое имя. И вскоре они уже без умолку болтали. Ангелину Аркадьевну словно прорвало — она прямо-таки выплескивала из себя все, что накопилось у нее за годы совместной жизни с «подлецом Мардасовым», без всякого сожаления говорила о его кончине и с явным пренебрежением и злобой о «бесцеремонных ментах». Больше всего она рассказывала о том, как муж изменял ей направо-налево, и сокрушалась, что Мардасова еще раньше не грохнул кто-нибудь из ревнивых мужей, чьих жен он соблазнил.
— И ведь было бы чем соблазнять! — возмущалась Ангелина Аркадьевна. — Он ведь как мужик — тьфу!
— Да что вы говорите!
— Я вам говорю. У него же…
Она что-то прошептала Романовой на ухо, и обе женщины, переглянувшись, одновременно прыснули.
— Так чем же он их брал? — поинтересовалась Екатерина Андреевна.
— Деньгами, конечно, — отозвалась Чехова. — Их у него тьма-тьмущая. Вы даже не представляете, сколько можно заработать на торговле лекарствами!.. Ну, а кого не мог взять деньгами — запугивал, он это умел.
— И как, получалось?
— А как же! Вы бы видели его рожу — такой любого напугает. — Чехова злобно рассмеялась. — Бармен! — позвала она. — Повторите.
— Я вообще-то предпочитаю шампанское, — осторожно заметила Екатерина Андреевна. — Ну да ладно, в такой обстановке оно не слишком уместно.
— Вот именно! — согласилась Ангелина Аркадьевна. — Какое еще к собакам шампанское!
Они снова выпили.
— Да, — задумчиво произнесла Романова, — в вашем положении впору было задуматься о том, как избавиться от такого муженька.
— Вы не представляете, сколько раз я об этом думала.
— Что вы говорите!
— Я вам говорю. Раз десять на развод подавать собиралась.
— А почему же не подали?
— Боялась. Он, если бы узнал, убил бы сразу.
— Что вы говорите!