— Спросить — что?
— Ваша честь, — поднялся с места Парвелл. Он едва сдерживал улыбку — нечасто приходилось ему видеть смущение и даже подобие страха на лице всегда спокойного и торжественно-важного судьи Бейкера. — Ваша часть, этот молодой человек, не знаю его имени, прав. Мой эй-ай говорит точно как я, поскольку за время нашего общения усвоил все физические параметры моего голоса, произношения… Это сначала шокировало, признаю, но потом привык и даже понравилось. Знаете, разговариваешь будто с самим собой, с собственными мыслями.
— Немного отдает шизофренией, — подал со своего места голос защитник. — Но согласен с коллегой — в принципе, удобно. Забываешь, что задаешь вопросы машине.
— Почему меня никто не предупредил? — мрачно вопросил судья.
— Ну… — протянул Энди. — Я был уверен, вы знаете. Все знают.
— Судья — не все, — отрезал Бейкер, но, желая быстрее закончить с неприятным для него инцидентом, сразу добавил: — Хорошо, продолжайте. Хотя это как-то… Человек лежит в коме, а его голос… Продолжайте, — прервал он себя. — Могу я обращаться непосредственно к Айзеку или должен задавать вопросы вам, а вы будете повторять их этой программе с человеческим голосом?
— Ваша честь, конечно, вы можете общаться с Айзеком напрямую.
— Хорошо. — Судья поставил точку. — Пусть Айзек продолжит.
— Ваша честь, — произнес голос Варди из динамиков, — я являюсь официальным помощником эксперта-криминалиста доктора Клаудио Варди и, согласно процессуальному кодексу о судебно-криминалистической экспертизе от семнадцатого сентября две тысячи тридцать шестого года, параграф три, пункт два, обязан предоставлять любую информацию, а также выводы и заключения по любым видам научно-технической и научно-криминалистической экспертиз, рассматриваемых судом в данном процессе.
— Да-да, — с раздражением произнес судья. Так он реагировал бы и на речь самого Варди, если бы тот вдруг начал занудствовать, как эта программа. — Представьте суду данные и заключения экспертизы.
Он хотел добавить «только по существу и без компьютерных штучек», но промолчал, поскольку понимал, что не по существу Айзек говорить все равно не будет, а что представляют собой «компьютерные штучки», судья не знал.
— На экспертизу были представлены следующие вещественные доказательства, — заговорил Айзек голосом доктора Варди. — Вещественное доказательство номер один представляет собой срез кожи неправильной формы, размером тридцать один миллиметр в длину, двадцать четыре миллиметра в широкой части.
Судья, а также прокурор, адвокат и все присутствующие в зале — увидели на демонстрационном экране фотографию участка кожи: невзрачный клочок, будто срезанный с пальца острым ножом. Ничего особенного, но многие отвернулись, как, впрочем, было на любом процессе, где на обозрение выставлялось нечто не очень эстетическое, часто шокирующее, но необходимое для судебной процедуры.
— Указанный срез кожи принадлежит жертве, срез сделан с поверхности шеи в области…
На экране появилась фотография шеи, видно было, откуда был сделан срез. Судья поспешил нажать клавишу ввода на своем лэптопе, фотография была приобщена к делу, и Айзек принялся перечислять физико-химические свойства образца, перешел к биологическим, знакомый голос сыпал научными терминами, наверняка с большой точностью определявшими структуру и более глубинные характеристики «вещественного доказательства номер один». Судья машинально кивал, он привык к дотошности Варди, но, похоже, Айзек превзошел хозяина — или Варди, давая показания, опускал ненужные, по его мнению, научные подробности, которые ему в ухо в это время наговаривал Айзек.
«Вот уж действительно дорвался», — выражало лицо судьи. Если каждую пылинку, найденную на месте преступления и представленную на экспертизу, Айзек будет анализировать с такой дотошностью, то, пожалуй, до вечера с показаниями не управиться. С одной стороны, это хорошо — ни у прокуратуры, ни у защиты не возникнет сомнений в правильности и профессиональном качестве экспертизы, можно будет обойтись без перекрестного допроса. С другой стороны, время… А что время?
— Экспертизе был задан вопрос: принадлежит ли пятнышко крови на представленном лоскутке кожи жертве и, если не принадлежит, возможно ли установить, кто оставил эту кровь на шее жертвы?
Жертве, кому еще? — подумал судья. Зачем надо было тратить время и деньги налогоплательщиков на экспертизу, результат которой очевиден? То есть, конечно, эксперт-криминалист, отправивший образец в лабораторию, все сделал правильно — но судья знал, как перестраховываются сейчас полицейские. Больше половины собранного ими материала обычно не имеет к делу отношения, что экспертиза и подтверждает. Современные методы исследований разлагающе действуют на детективов. Собирай все, в лаборатории разберутся! И в результате судье не раз приходилось отклонять представленные вещественные доказательства.
«Вот, кстати, еще один минус работы с искусственными интеллектами, — подумал Бейкер, слушая журчащий голос. — Доктор Варди тщательно отбирал то, что представлял в качестве доказательств, лишнее отсеивал, а эта машина, похоже, будет докладывать о каждой пылинке, доставленной в лабораторию. И не придерешься, не остановишь словесную вязь — все по протоколу».
— Заключение, сделанное на основе полного генетического анализа материала…
ebooksa