– Я так не могу! Черт с ним, пусть меня повесят! Поверьте, что секрет вакцины выдан не будет.
Плотников ответил спокойно и холодно:
– Мы вас спасаем не потому, что вы человек исключительный, а потому, что стране нужна ваша работа. Ведите себя спокойно и выполняйте то, что вам говорят.
Мы ночевали тогда в помещении, где раньше была кустарная мастерская. Стояли станки, какие-то обрезки клеенки лежали на полу. Пусть прочтет Плотников эти строки и узнает, что после его ухода отец целую ночь не спал, ходил из угла в угол и говорил о том, что он обязан выучиться быть спокойным и выдержанным, поменьше думать о собственных переживаниях.
Четырех человек вместе было трудно спрятать, поэтому почти всегда Якимов и Вертоградский жили где-то отдельно. Тысячам людей было гораздо труднее, чем нам, но и нам было нелегко.
Особенно запомнилась мне одна ночь. Это было в начале зимы 1941 года. Мы с отцом ночевали в подвале.
Подвал был темен и мрачен. Штукатурка осыпалась со сводов; свет проникал через крохотное пыльное оконце.
Здесь когда-то был склад, и в углу лежала большая куча пакли. На этой пакле мы и провели ночь.
Я знала о бешеном и успешном наступлении Гитлера.
Отец метался и бормотал во сне, а я лежала и думала:
«Неужели действительно кончилось все? Неужели действительно не будет того мира, в котором я выросла, в котором я своя, который я люблю?» В первый раз меня охватило отчаяние. Я чувствовала тяжесть старых сводов, мучительную тишину подземелья. Неужели не будет воздуха, воли, неба?…
В ту ночь мне казалось, что все уже кончено и что надеяться больше не на что.
А наутро к нам в подвал пришел Плотников. Он сказал, что нас переведут в партизанский отряд, потому что там будет спокойней и безопасней. База отряда помещается в труднопроходимых лесах, и можно надеяться, что немцы туда не проберутся.
Мы засыпали его вопросами. Но он, как всегда, посмотрел на часы, извинился и объяснил, что очень торопится, что завтра придет товарищ, который будет руководить нашим переездом.
Он ушел, а мы без конца строили планы и предположения.
– Может быть, со временем, – неуверенно сказал отец, –
когда мы там обживемся, удастся нам хоть немного и поработать.
Я посмотрела на него удивленно. Мне показались нелепыми грандиозность и необоснованность его надежд.
Сутки никто к нам не приходил. Чего только мы не передумали! На следующий день, около двенадцати, когда мы уже потеряли всякую надежду, в подвал вошла женщина.
ebooksa