– Слушай, Андрей, – сказал он, – скажи все-таки: зачем тебе это нужно знать?
– А тебе зачем это нужно знать? – повторил Клятов идиотскую шутку. И потом сказал другим, деловым, серьезным тоном: – Двое ребят хотели бы у инженера одолжить денег и тысячу рублей дадут мне, если я сообщу им, когда эти деньги у инженера будут дома. Из этой тысячи пятьсот мне за комиссию, пятьсот тебе за информацию.
Петр начал уверять, что Валя ни за что не скажет, когда
Никитушкин возьмет деньги, потому что это тайна вклада, охраняемая законом. Клятов рассмеялся и сказал, что какая же это, мол, любовь, если от любезного друга даже такой пустяк скрывают. Потом Клятов сказал:
– Вот что, Петр, довольно мы с тобой в игрушки играли.
Я тебе друг, а ты мне другом не хочешь быть. О такой ерунде раз в жизни тебя попросил, и то отказываешься сделать. Ты знай – друзьям я верный друг, а врагам я злой враг. Если инженер машину купит, а я об этом заранее знать не буду, то твой папаша получит письмецо. Мол, пишет вам, уважаемый педагог, бывший блатной, ныне избравший честную трудовую дорогу Андрей Клятов.
Страшно я был огорчен, узнав, что ваш сын упорно скрывает от вас, что был осужден за поножовщину и из института за это исключен.
На улице, по которой они шли, было мало фонарей. Но все-таки изредка они попадались. Так вот эту свою фразу
Клятов произнес, остановившись у фонаря, и свет падал ему на лицо. Верхняя губа его поднялась, обнажив зубы, как у злого зверька. И весь он как-то изменился. Теперь он был сильный и беспощадный. Кузнецов чувствовал в ту минуту, что Клятов может перекусить горло.
А Клятов, наверное, увидел, что достаточно своего попутчика напугал, снова стал добродушным, веселым, даже дружелюбным.
– Ты пойми, друг, – сказал он, – риска для тебя никакого. Барышня твоя сама молчать будет, потому что закон нарушила, служебную тайну разгласила. Ограбят твоего инженера или не ограбят – это не наше с тобой дело, мы тут ни при чем. А пятьсот рубликов – деньги хорошие. Можешь со своей барышней на курорт поехать, можешь вообще в другой город укатить. Прошу, мол, папаша, прощения, желаю проявить волю, жить с Валей самостоятельно. А какие, Петя, города в Советском Союзе есть.
Картинка!
Не городами он, конечно, соблазнил Петра. Решился
Кузнецов, вероятно, потому только, что думал: еще одну подлость совершу и буду свободен. Из осторожности все-таки он спросил:
– Хорошо, допустим, я узнаю у Вали и сообщу тебе. А
ты завтра еще чего-нибудь потребуешь.
– Чудак человек, – сказал он, – чего ж я могу требовать?
Тогда уже я у тебя в руках буду, а не ты у меня. Чуть что –
сообщишь, мол, Клятов выведал у меня в случайном разговоре, что Никитушкин такого-то числа деньги забрал.
Стало быть, он участвовал в ограблении. И все. Мне как рецидивисту крышка, а тебе еще благодарность вынесут: следствию помог.
ebooksa