– В таком случае, это даже не безумие, а какая-то психопатия, извращенность чувств, безнравственность, если хочешь знать! – в крайнем раздражении закричала Ольга
Оскаровна. – Кто такой Муртуз-ага? Ну, сама подумай, что это за личность. Татарин, мусульманин. . впрочем, даже и не татарин, а, может быть, беглый арестант, вор, убийца или фальшивый монетчик. Кто его знает, откуда он родом и какое у него прошлое!
– Почему же непременно вор и фальшивый монетчик? –
совершенно спокойным тоном спросила Лидия, не спуская пристального взгляда со взволнованного лица Ольги.
– Да ведь не из-за добродетелей он бежал из России, принял мусульманство и поселился в Судже?
– А тебе наверно известно, что Муртуз-ага из России?
– Положим, не наверно; верного о нем никто ничего не знает, но так говорят!
– Мало ли что говорят, а я слышала, будто бы он из
Турции!
– Может быть, и из Турции, почем я знаю, во всяком случае личность темная; неизвестно даже, какой он народности: армянин, турок, грек, грузин, жид! Никто ничего не знает. Вернее всего армянин.
– Нет, не армянин!
– А ты почем знаешь?
– Знаю!
– Гм. . Странно, однако и на русского не похож.
– Он не русский!
– Ты и это знаешь?
– Знаю!
– От кого же ты это знаешь?
– От него самого!
– Выходит, что ты с ним в большом приятельстве, раз он с тобой откровенничает! – поморщилась Ольга. – Ну, Лидия, смотри, берегись, такая дружба до добра не доведет!