– Маня, это вы, – воскликнул я, – но вы очаровательны!
Маня досадливо топнула ножкой, уж очень обидно ей было, что я так скоро узнал ее, но через минуту она громко рассмеялась и сорвала маску.
Никогда не видал я ее такой хорошенькой. Ее розовое личико дышало оживлением и беззаботной веселостью, губы разгорелись, и карие глаза так и искрились, так и сверкали из-под густых ресниц. Притом я первый раз видел ее декольте, а шея и грудь у нее были поистине такие, что хоть сейчас на полотно.
Подруга Мани оказалась сестрой мужа сестры Мани, я до того времени ее не знал, и Маня познакомила нас.
Весь этот вечер я глаз не спускал с Мани, с замиранием сердца любуясь, как грациозно носилась она то с тем, то с другим кавалером. В этот вечер она превзошла самое себя и была поистине лучше всех.
Как досадовал я в тот вечер, что не умею хорошо танцевать, я бы никому не уступил ее, но, к сожалению, я так плохо танцевал, что не решился даже рискнуть танцевать в малознакомом мне обществе.
В одиннадцать часов подали ужинать; ужин прошел весело среди смеха, крика и шуток. После ужина снова все собрались в зале.
– Господа, – возгласил вдруг майор, – по правилам моих вечеров, если в маскараде есть русская боярышня, она должна сплясать нам «русскую», так ведь?
– Так, так, – раздались голоса, – «русскую», «русскую».
– Слышишь, Маня, – обратился к ней майор, – Vox populi – Vox dei11, – ты должна плясать.
– Я не прочь, – слегка зардевшись, отвечала Маня, – но кто же будет кавалером?
– А вот «ямщик лихой, он встал с полночи, ему взгрустнулося в тиши», – балагурил майор, указывая на меня.
Все оглянулись в мою сторону, я сконфузился и начал отнекиваться, ссылаясь на неуменье.
– Вздор, – крикнула Маня, – он сам говорил как-то, что «русскую» умеет хорошо, – и, обратясь ко мне, она добавила: – Зачем вы ломаетесь, видите, я не ломаюсь.
Этот аргумент подействовал на меня убедительно; я действительно плясал недурно, выучившись этому искусству от нечего делать в лагерной стоянке у нашего первого лихача, запевалы и танцора, взводного вахмистра Скоробогатова.
Майор крикнул таперу:
– «Русского»!
Гости расступились, образовав круг.
Словно по воздуху, не касаясь пола, грациозно изгибаясь, поплыла Маня по залу, только бусы слегка побрякивали на ее шее. В эту минуту она была восхитительна.
Плясала она очень хорошо, несколько по-театральному, так как этому танцу училась у одной своей подруги, воспитанницы театральной дирекции, но неподражаемо грациозно. Я так загляделся на нее, что, наверно, прозевал бы свою очередь, если бы меня вовремя не подтолкнул майор, все время стоявший сзади.
ebooksa