— Особенно печально то,— продолжал мистер Уильям Эндрю,— что мы больше не должны уповать на возвращение капитана Джона. Нужно отказаться от надежд на счастливые перемены, которые могли бы произойти в душевном состоянии бедной Долли, вернись он домой. Знаете ли вы, мистер Баркер, что мы отчаялись увидеть «Франклин»?..
— Мне об этом известно, мистер Эндрю,— и это еще одно большое несчастье вдобавок ко всем другим. Но по-моему, даже без вмешательства Провидения[78],— добавил Лен Баркер с иронией, вряд ли уместной в данную минуту,— возвращение капитана Джона вовсе не будет событием невероятным.
— Это после того, что семь месяцев о «Франклине» нет известий и мои попытки навести справки не дали никаких результатов?..
— Но где доказательства того, что «Франклин» затонул в открытом море? — возразил Лен Баркер.— Разве не мог он наскочить на рифы[79]?.. Кто знает, не укрылись ли Джон и его матросы на каком-нибудь необитаемом острове?.. А если так, то эти люди, решительные и деятельные, смогут хорошо потрудиться ради возвращения домой: они сумеют построить лодку из обломков корабля, а быть может, их сигналы заметят на судне, проходящем невдалеке от острова... Конечно, необходимо время... Нет! Я не потерял надежды на возвращение Джона. Если не через несколько недель, то через несколько месяцев; есть множество примеров того, как потерпевших кораблекрушение считали погибшими, а они возвращались в порт!
На сей раз Лен Баркер говорил бегло, что совсем ему было не свойственно. Его лицо, всегда такое непроницаемое, оживилось. Можно было подумать, что, высказываясь таким образом, приводя более или менее убедительные доводы о судьбе попавших в беду людей, он отвечал не мистеру Уильяму Эндрю, а самому себе, отвечал на собственные тревоги, на не покидающий его страх, что вдалеке покажется если не «Франклин», то какой-нибудь другой корабль, везущий капитана Джона и его команду. Это означало бы крушение всех его замыслов, всех планов на будущее.
— Да,— ответил мистер Уильям Эндрю, --- бывало, люди чудом спасались... Все, что вы тут сказали, мистер Баркер, я и сам себе говорил... Но у меня нет больше сил надеяться! Что бы там ни было — и я именно об этом пришел к вам сегодня поговорить,— мне бы очень не хотелось, чтобы Долли находилась у вас на иждивении...
— Но, мистер Эндрю...
— Нет, мистер Баркер, вы не станете возражать, чтобы жалованье капитана Джона оставалось в распоряжении его жены пожизненно...
— О, благодарю вас от ее имени,— ответил Лен.— Такое великодушие...
— Я просто исполняю свой долг,— сказал мистер Уильям Эндрю.— Полагаю, что деньги, оставленные Джоном перед отплытием, по большей части израсходованы...
— Да, это так, мистер Эндрю,— ответил Лен Баркер,— но Долли не одинока, и наш долг тоже велит нам прийти ей на помощь... Не только долг, но и любовь...
— Я знаю, что мы можем полагаться на самоотверженность миссис Баркер. И все-nаки позвольте мне в какой-то мере поучаствовать в судьбе жены капитана Джона — увы! теперь уже вдовы...— и обеспечить ей достаток и уход, который, уверен, всегда будет оказываться ей с вашей стороны в должном объеме.
- Пусть будет так, мистер Эндрю.
— Я принес то, что считаю законно причитающимся капитану Бреникену со времени отплытия «Франклина», и в качестве опекуна вы сможете ежемесячно получать жалованье в моей кассе.
— Как вам угодно...— проговорил Лен Баркер.
— Если б вы соблаговолили расписаться в получении суммы, которую я вам принес...
— Весьма охотно, мистер Эндрю.
И Лен Баркер удалился в свой кабинет, чтобы написать расписку.
Когда он вернулся в сад, мистер Уильям Эндрю, крайне сожалевший о том, что не увидел Долли и не имеет возможности дождаться ее возвращения, поблагодарил его за заботу, которую его жена и он проявляют по отношению к несчастной умалишенной. Было условлено, что Лен Баркер уведомит мистера Уильяма Эндрю о малейшей перемене в состоянии ее здоровья. Судовладелец попрощался и, когда Лен Баркер проводил его до калитки, на мгновение остановился посмотреть, не идут ли Долли и Джейн, после чего пошел вниз, в Сан-Диего.
Едва только он скрылся из виду, как Лен Баркер поспешно кликнул мулатку и спросил: