В тот момент, когда крейсер проходил перед «Стремительным», в бинокль можно было разобрать его название.
Это был «Жемап», один из лучших кораблей французского военного флота.
Луи Клодьон и Тони Рено стояли на полуюте, у фала[344] гафеля[345] бизань-мачты. Когда «Жемап» оказался не более чем в четверти мили от «Стремительного», они потянули за фал и трижды отсалютовали бриганским флагом с криками «Да здравствует Франция!». Все: англичане, датчане, голландцы — подхватили приветственный возглас, тогда как флаг «Жемапа» трижды опускался и поднимался на мачте.
Час спустя те же почести были оказаны британскому флагу, когда мимо проходило трансатлантическое судно.
Это был «Лондон», курсировавший между Ливерпулем и Нью-Йорком. Как обычно, он доставлял почту в Куинстаун, что давало выигрыш во времени в полдня по сравнению с доставкой пакетботами.
«Лондон» приветствовал «Стремительный», флаг которого был поднят Джоном Говардом и Хьюбертом Перкинсом под крики «ура» всех пассажиров.
Часам к пяти стало заметно, что облака на северо-востоке сгущаются и накапливаются на холмах в глубине залива Корк. В предыдущие дни в эти же часы ничего подобного не наблюдалось. Если сегодня солнце уйдет за чистый горизонт, то завтра оно взойдет в плотных сгущениях тумана.
Между тем Гарри Маркел и Джон Карпентер беседовали на носу судна. Из осторожности они не появлялись на полуюте, где их могли заметать и даже опознать со стороны побережья, окаймленного мрачными утесами.
— А ведь там есть ветер!.. — заметил боцман, указывая на мыс Рочес- Пойнт.
— Похоже на то... — отозвался Гарри Маркел.
— Ну что ж, лишь бы он задул, а уж мы не упустим и малейшего дуновения... капитан Пакстон... да-да, капитан Пакстон!.. А стоит ли мне привыкать так называть тебя?.. Ведь это всего-то на несколько часов, не так ли?.. Завтра... нет, сегодня же ночью ты окончательно станешь капитаном Маркелом, капитаном... Да, кстати, надо бы дать нашему кораблю другое название!.. Ведь не можем же мы бороздить Тихий океан на судне со старым названием — «Стремительный»!..
Дав собеседнику высказаться, Гарри Маркел коротко спросил:
— К отплытию все готово?..
— Все, капитан Пакстон, — ответил боцман. — Осталось лишь сняться с якоря да поднять паруса. Для судна с таким изящным носом и поднятой кормой нужен совсем слабый ветер, чтобы покинуть гавань...
— Да, — заметил Гарри Маркел, — если сегодня к вечеру мы не окажемся милях в пята-шеста к югу от Робертс-Кова, я буду очень удивлен...
— Хм, а я так буду скорее уязвлен! — заметил Джон Карпентер. — Смотри-ка, к тебе идут двое наших пассажиров, чтобы поговорить...
— О чем бы это?.. — недовольно пробормотал Гарри Маркел.
Магнус Андерс и Тони Рено — два юнги, как прозвали их товарищи, — спустились с полуюта и направились на бак[346], где беседовали Гарри Маркел и Джон Карпентер.
Разговор начал Тони Рено:
— Капитан Пакстон, мои товарищи просили нас, Магнуса и меня, спросить у вас, есть ли надежда на перемену погоды...