— Несомненно, — ответил Гарри Маркел.
— Так, значит, «Стремительный» сможет сняться с якоря сегодня вечером?.. — уточнил Магнус Андерс.
— Вполне возможно, как раз об этом мы с боцманом и говорили.
— Но ведь это случится, — продолжал Тони Рено, — только вечером?..
— Вероятно, — подтвердил Гарри Маркел. — Облака поднимаются слишком медленно, и если ветер и появится, то не раньше чем через два-три часа...
— Мы заметили, — сказал Тони Рено, — что облака совершенно без разрывов и, по-видимому, полностью закроют горизонт... Наверное, именно это, капитан, и позволяет вам считать, что погода изменится?..
Гарри Маркел утвердительно кивнул головой, а боцман добавил:
— Да, юные господа, думаю, уж на этот раз мы ветер поймаем!.. И он будет попутным, раз понесет нас к западу!.. Немного терпения, и «Стремительный» покинет наконец берега Ирландии!.. А вы тем временем могли бы пообедать, Ранья Чог уже наизнанку вывернулся ради вашего последнего обеда... последнего в виду земли, конечно, я хотел сказать!..
Гарри Маркел нахмурил брови, прекрасно понимая чудовищные намеки Карпентера, но прервать болтовню бандита, проникнутую шутливой жестокостью, или жестокой шутливостью, если угодно, было далеко не просто.
— Прекрасно, — сказал Магнус Андерс, — мы сядем за стол, как только обед будет готов...
— А если вы начнете сниматься с якоря прежде, чем обед будет закончен, — не преминул добавить Тони Рено, — то не стесняйтесь нас потревожить! Мы хотим быть на своих местах при отплытии.
Договорившись обо всем, оба юноши вернулись на полуют, где и продолжали общую беседу, пока матрос по имени Вага не пришел сказать, что обед уже на столе.
Этого матроса Гарри Маркел поставил на обслуживание помещений полуюта. Он отвечал за порядок в кают-компании и каютах пассажиров, словом, стал стюардом[347]. Было ему лет тридцать пять, причем природа явно подшутила, наделив пирата открытой, добродушной физиономией и симпатичной улыбкой; на самом же деле это был негодяй почище многих своих приятелей. В его угодливости угадывалось коварство, и он никогда не смотрел людям прямо в глаза. Увы, но эти детали ускользнули от юных пассажиров, слишком неопытных, чтобы распознать признаки испорченности человеческой натуры.
Разумеется, Вага просто покорил мистера Паттерсона, если и не столь юного, как его подопечные, то столь же неопытного в определении человеческого характера.
Естественно, аккуратность, тщательность и услужливость, проявляемые Вагой при обслуживании пассажиров, а также усердие при исполнении обязанностей не могли не понравиться столь наивному человеку, каким был почтенный эконом Антильской школы. Гарри Маркел не ошибся, сделав Вагу корабельным стюардом. Вряд ли кто-нибудь сумел бы исполнить эту роль лучше него. Сыграй он ее до конца путешествия, и мистер Гораций Паттерсон так и остался бы в полном неведении. Однако было уже ясно, что все закончится через несколько часов.
Итак, достопочтенный ментор был в полном восторге от своего стюарда. Он показал ему, где лежат туалетные принадлежности и где висит одежда. Обожатель латыни был уверен, что если в плаванье с ним случится приступ морской болезни (что было маловероятно, поскольку он уже прошел испытание при переезде из Бристоля в Куинстаун), то уж кто-кто, а Вага-то ему непременно поможет. Поэтому он уже намекнул стюарду, что выделит ему весьма приличное вознаграждение из сумм, предназначенных для путешествия, в знак признательности за старание и усердие, состоящее в предупреждении малейших его, господина Паттерсона, желаний.
В тот же день, беседуя с Вагой и интересуясь всем, что касалось «Стремительного» и его команды, мистер Паттерсон завел речь о Гарри Маркеле. Он находил «командира» — именно так величал ментор Маркела — немного сдержанным, скрытным и вообще малообщительным.
— Верно подмечено, мистер Паттерсон, — ответил Вага, — все, что вы перечислили, чрезвычайно важно для моряка... Капитан Пакстон с головой ушел в работу... Он сознает, какая на него возложена ответственность, и только и думает о том, как бы получше выполнить свои обязанности. Вот когда «Стремительный» попадет в шторм, тогда-ты вы и увидите капитана в деле!.. Это один из самых искусных мореплавателей нашего торгового флота, и он вполне способен командовать военным кораблем, ничуть не хуже, чем его светлость первый лорд Адмиралтейства...[348]
— Прекрасная репутация, которой он пользуется по праву, Вага, — ответил мистер Горацио Паттерсон. — Именно так нам его и рекомендовали. Когда «Стремительный» был предоставлен в наше распоряжение великодушной миссис Кетлин Сеймур, мы узнали истинную цену капитану Пакстону, этому «Deus»[349], я не хочу сказать «Deus ex machinae»[350], а скорее «Deus machinae»[351], богу чудесной машины, которую представляет собой это судно, вполне способное противостоять всем ужасам морской стихии!
Особо замечательно в отношениях любопытной пары было то, что стюард делал вид, будто все понимает, даже когда мистеру Горацию Паттерсону случалось переходить на латынь. Поэтому мистер Паттерсон не уставал расточать похвалы в адрес Ваги, а причин усомниться в его достоинствах у юношей, естественно, не было.