— Во время всего плавания, днем и ночью, нужно держать в руках лимон...
— Дайте мне лимон, — пролепетал мистер Паттерсон, выдавливая слова между спазмами.
Вага, как ни странно, ничего не выдумывал и не шутил. Лимон действительно фигурировал в числе средств, придуманных специалистами против морской болезни.
К сожалению, и это средство оказалось столь же неэффективным, как и все остальные. Напрасно мистер Паттерсон, еще более желтый, чем сам фрукт из семейства цитрусовых, конвульсивно сжимал его в руке так, что вот-вот мог брызнуть сок! Он не испытывал при этом ни малейшего облегчения, а сердце его продолжало качаться как маятник в многострадальной груди.
После этой попытки побороть морскую болезнь мистер Паттерсон испробовал еще и очки с закрашенными киноварью стеклами, но это тоже ничего не дало и, казалось, были исчерпаны все средства, известные пассажирам и команде. Стало очевидно, что, пока у мистера Паттерсона хватит сил быть больным, он и будет страдать, так что оставалось уповать лишь на матушку-природу.
Однако после стюарда к страдальцу явился Корта, дабы предложить еще одно чрезвычайное средство.
— Вы храбрый человек, мистер Паттерсон?.. — начал он издалека.
Покачав головой, мистер Паттерсон прошептал, что он этого не знает.
— А о чем идет речь?.. — поинтересовался Луи Клодьон, остерегавшийся «морской» медицины.
— Да все очень просто — нужно выпить стакан морской воды... — ответил Корта. — Иногда это оказывает необыкновенное действие.
— Не хотите ли попробовать, мистер Паттерсон?.. — спросил Хьюберт Перкинс.
— Все что угодно! — простонал великомученик.
— Правильно, — поддержал его Тони Рено, — ведь не целое же море нужно выпить.
— Да нет, всего один стакан, — заявил Корта, опуская за борт свою фляжку и доставая ее уже полную восхитительно прозрачной воды.
Мистер Паттерсон, собрав в кулак всю волю, поскольку не хотел, чтобы про него говорили, что он не все испробовал до конца, привстал со своего скорбного ложа, взял стакан дрожащей рукой, поднес ко рту и сделал добрый глоток.
Это его и доконало. За сим последовали приступы тошноты, сопровождавшиеся ужасными спазмами, сильнейшими судорогами, конвульсиями, сведением конечностей, выделением мокроты, и если все эта слова звучат по-разному, то смысл их сводится к одному, — все это способно убить в человеке ощущение окружающего мира.
— Нельзя же оставлять беднягу одного в таком состоянии, лучше перенести его в каюту, — заметал Луи Клодьон.
— Этого человека следует засунуть в койку, — заявил Джон Карпентер, — и вытащить оттуда только в Сент-Томасе.
Правда, вполне возможно, при этом боцман подумал, что, если мистер Паттерсон отдаст Богу душу, прежде чем доберется до Антальских островов, то ему самому и его компаньонам перепадет на семьсот фунтов меньше...
Он тотчас позвал Вагу, чтобы тот помог Корта перенести больного, что и было немедленно проделано, причем бедняга вряд ли сознавал, что творят с его бесчувственным телом.