— Он попал туда перед самым судом!
— Это похоже на правду, Питер, но как доказать, что кинжал был украден на корабле, а потом подброшен к нам. Это приводит меня в отчаяние!
Тем временем, по ходатайству капитана Скиртла, администрация Соединенного Королевства разрешила использовать братьев Кип в тюремной канцелярии. И хотя после рабочего дня они должны были возвращаться в ужасающую тесноту каторжного барака, все равно это было для них большим облегчением. Их новое положение немедленно вызвало зависть их товарищей по бараку, и лишь недюжинная сила Карла в какой-то мере останавливала тех от открытой расправы. Тем более что братья уже были не одни. Среди разношерстного населения колонии выделялись двое ирландцев. Они всегда держались вместе, не смешиваясь с остальной братией, и благодаря своей исключительной физической силе умели заставить себя уважать. Они, как и братья Кип, не выглядели обычными каторжниками, и однажды, увидев, что орда человек в двадцать приготовилась напасть на братьев, немедленно встали на их сторону. Нападающие замешкались, и пока к ним подтягивались другие заключенные, подоспела стража и разогнала всех по баракам. Через день, когда братья вновь увидели ирландцев во дворе тюрьмы — те подвозили кирпич для строительства нового флигеля, — они подошли к ним, чтобы поблагодарить их за помощь. Ирландцы, люди резкие и малоразговорчивые, на этот раз были еще более холодны, чем обычно. Один из них только коротко бросил, что исполнил долг, не более, другой вовсе не взглянул на братьев. И оба на протянутые руки не ответили рукопожатием.
Когда братья остались одни, Карл воскликнул:
— Я не знаю, за что осуждены эти двое, но безусловно не за убийство, ибо они отказались пожать руку убийцам, каковыми нас считают! Гнев душил его: — Мы убийцы! И нет способа доказать нашу невиновность!
— Не теряй надежду, Карл, придет день, и правда восторжествует!
В марте 1887 года исполнился ровно год с тех пор, как братья были сосланы в Порт-Артур. На что еще, кроме смягчения режима, могли они рассчитывать? И как бы ни верил в Провидение Питер Кип, а страх навсегда остаться жертвой юридической ошибки никогда не покидал их. И все-таки они вовсе не были забыты. Миссис Скиртл не переставала интересоваться судьбой братьев, желая, насколько возможно, облегчить их участь. После бесконечных разговоров о них с Хаукинсами во время своих поездок в Хобарт она все больше сомневалась в их виновности, и вещественные доказательства уже не казались ей столь убедительными. Да и могла ли она забыть, чем обязана Карлу Кипу? Добрая женщина постоянно думала о несчастных и в конце концов добилась для них права на отдельную камеру.
Мистер Хаукинс не прекращал своих поисков. Он постоянно переписывался с Зигером и Гамбургом, требуя новых поисков и расследований. Если не туземцы совершили убийство, может быть, следует подозревать еще кого-то рабочих фактории, матросов с других судов. Так постепенно мистер Хаукинс пришел к мысли о возможности искать виновных в экипаже «Джеймса Кука». Он тоже думал о Лэне Кэнноне, о Флиге Балте, но это были лишь предположения, которые он не мог подтвердить.
Однажды он почувствовал непреодолимое желание поехать в Порт-Артур, чтобы повидаться с Карлом и Питером Кип. Девятнадцатого марта, крайне удивленные неожиданным вызовом, братья предстали перед комендантом. Войдя в его кабинет, они увидели мистера Хаукинса. Первым движением Карла было броситься к нему, но Питер удержал его. Мистер Хаукинс тоже не двигался, и арестанты остались стоять молча и неподвижно, ожидая, когда с ними заговорят.
Мистер Скиртл стоял в стороне с бесстрастным видом, желая дать мистеру Хаукинсу полную свободу действий.
— Господа… — наконец начал судовладелец.
Для братьев это слово прозвучало как дружеская поддержка: в течение последнего года обращением к ним служили исключительно их каторжные номера.
— Господа Кип, я приехал в Порт-Артур, чтобы поговорить с вами о предмете, интересующем вас.
Братья затаили дыхание, ожидая услышать новости с Керавары. Увы, они ошиблись. Никаких доказательств их невиновности не было обнаружено. Мистер Хаукинс продолжал:
— Речь идет о вашем торговом доме в Гронингене. Я вошел в контакт с некоторыми торговцами, их мнение о вас весьма положительно.
— Мы не виновны! — воскликнул Карл Кип, не желая больше поддерживать светский тон беседы.
— Но, продолжал мистер Хаукинс, который тоже едва сдерживался, вы ведь не имели возможности привести ваши дела в порядок. Ваше отсутствие не пошло им на пользу. И я взялся за это…
— Мистер Хаукинс, как благодарить вас, это еще одно доброе дело, которое прибавилось к стольким другим! — воскликнул Питер.
— Я должен сказать вам, что товары были проданы за хорошую цену. Все закончилось в вашу пользу.
На лице Питера отразилось удовлетворение, ибо даже в ужасной жизни каторжника он не переставал думать о том, что банкротство их торгового дома бросит тень на честное имя отца! И вот мистер Хаукинс сообщал им, что все счета оплачены и их интересы соблюдены. И тут снова заговорил Карл Кип: