Золотой вулкан. Маяк на Краю Света. Граф де Шантелен: [Романы]

22
18
20
22
24
26
28
30

Уже с десятого декабря все работы были расписаны по дням и по часам. Тот, кому выпадало ночное дежурство, от заката до восхода солнца, оставался на посту и следил за тем, чтобы с лампами ничего не случилось; остальные в это время отдыхали. Днем всю аппаратуру тщательно проверяли, если требовалось — заменяли фитили, прочищали и протирали стекла, чтобы в темноте свет оставался всегда ярким и сильным.

Кроме того, в зависимости от распорядка дня, команда собиралась обследовать бухту, вплоть до устья у выхода в море — либо пешком по берегу, либо в парусной шлюпке, которая стояла рядом с домом, в заливчике, отлично укрытая береговыми скалами от восточных ветров, самых опасных здесь.

Само собой разумеется, команда никогда не отправлялась в такие походы в полном составе: маяк нельзя оставлять без присмотра, поэтому кто-то из троих постоянно находился наверху, на башне. Дело в том, что внизу, у подножия строения, обзор закрывали скалы со всех сторон, кроме востока и северо-востока, так что моряки на острове могли не заметить идущие мимо корабли и пропустить их сообщения.

Первые дни после отплытия «Санта-Фе» прошли спокойно, без приключений. Погода стояла хорошая, довольно теплая. Термометр поднимался иногда выше десяти градусов по Цельсию. Легкий бриз[163] дул днем с моря, а после захода солнца — с северо-запада, со стороны материка. Несколько раз принимался дождь, и, поскольку становилось все теплее, скоро следовало ожидать гроз и изменений в погоде.

Под лучами солнца, которое постепенно набирало силу, начали пробуждаться растения. На лугу, рядом с постройками снег уже совсем сошел, и земля покрылась нежно-зеленым ковром. В перелеске ветки антарктического бука выпустили молодые листочки. Ручей, полный талой воды, сбегал с кручи к заливу. Стволы деревьев и скалы покрылись мхом и лишайниками, появилась ложечная трава, которая так хорошо помогает при цинге. Короче, наступало лето (на Магеллановом архипелаге не употребляют поэтического слова «весна»), и оно могло простоять здесь, на краю Америки, еще месяц-полтора.

В тот день, как обыкновенно к вечеру, пока еще не настал час зажигать огни, команда собралась на верхней галерее, и, когда все устроились на балконе, что идет вокруг фонаря, Васкес начал беседу.

— Ну, ребята, — заговорил он, набив до краев трубку и подав тем самым пример остальным, — как вам на новом месте? Привыкаете?

— Ну, вообще-то, — ответил Фелипе, — прошло так мало времени, что мы еще не успели ни заскучать, ни устать.

— Да и три месяца тоже пролетят так быстро, что мы и не заметим, — добавил Морис.

— Вот именно, — подтвердил старший смотритель, — пронесутся как легкий корвет[164] на всех парусах.

— Кстати, за весь день сегодня не показалось ни одного судна, даже далеко в море.

— Покажутся еще, вот увидишь, — сказал Васкес и поднял к глазам руки, сложенные в виде трубы. — Если бы здесь не ходили корабли, то незачем было и башню ставить, и фонарь зажигать. Такое замечательное сооружение, и светит на десять миль вокруг.

— Так ведь зажегся он совсем недавно, — вставил Морис.

— Конечно! Потребуется некоторое время, чтобы о его появлении узнали. Как только морякам станет известно, что на берегу появился ориентир, то сначала попробуют пройти поближе, а там, глядишь, и пролив освоят. Мореходство, конечно, сразу оживится. Но есть еще одно обстоятельство: мало знать, что построен маяк, важно быть уверенным, что свет регулярно зажигается каждый день с заходом солнца и не гаснет до утра.

— А для этого нужно, чтобы «Санта-Фе» добрался до Буэнос-Айреса и доложил об окончании работ, — заметил Фелипе.

— Всего пять дней, как он снялся с якоря. А плыть ему...

— Доплывет, — не дал закончить Морису Васкес, — с неделю еще осталось или около того. Погода отличная, море спокойно, ветер ровный, дует без устали и откуда надо. Думаю, при парусах да на паровом ходу он делает не меньше девяти-десяти узлов в час.

— Недавно они должны были пройти Магелланов пролив и обогнуть мыс Вирхенес, милях в пятнадцати от него.

— Да, впереди Патагония.

— Но никакой индеец, как ни скачи, не догонит, хоть и летят они на своих лошадях как фрегат при полных парусах.