Торчавшую из земли голову заметили хищники, и вот уже несколько часов пес защищал хозяина от кровожадных птиц!
Михаил принялся скрести землю ножом, пытаясь вырыть живого еще человека.
Глаза Николая, до тех пор закрытые, приоткрылись.
Он узнал Михаила и Надю.
— Прощайте, друзья, — прошептал он. — Я рад, что еще раз повидал вас! Помолитесь за меня!…
Эти слова были последними.
Михаил Строгов снова начал скрести землю. Основательно утоптанная, твердостью она напоминала скалу, однако ему удалось извлечь тело несчастного. Приложив ухо к его груди, он послушал, не бьется ли сердце. Сердце не билось.
Надо было похоронить друга, чтобы не лежать ему беззащитным в степи; ту яму, куда Николая зарыли живьем, он расширил и углубил, чтобы в нее можно было уложить его мертвого. А рядом с хозяином поместить и верного Серко.
В этот момент на дороге, которая осталась в полуверсте, послышался сильный шум.
Михаил Строгов прислушался.
По звуку он понял, что в сторону реки двигался отряд верховых.
— Надя! Надя! — негромко позвал он.
На его голос Надя, забывшаяся в молитве, выпрямилась.
— Посмотри! Что там? — спросил он.
— Татары! — прошептала она.
Это и в самом деле был авангард эмира, стремительно двигавшийся по дороге на Иркутск.
— Похоронить его они мне не помешают! — сказал Михаил Строгов.
И продолжал свое дело.
Вскоре тело Николая со сложенными на груди руками было уложено в вырытую могилу. Опустившись на колени, Михаил Строгов и Надя помолились в последний раз за бедного юношу, безобидного и доброго человека, заплатившего за свою преданность жизнью.
— Теперь уж степным волкам его не сожрать! — сказал Михаил Строгов, засыпав могилу землей.