Заур шел следом за Салаудди, который снова нацепил очочки и шляпу — ну точно, сельский учитель не то в отпуске, не то вообще на пенсии, — и вполголоса напевал известную песню «Лучше друга, чем вайнах, в мире не найти».
Салаудди песню услышал и шикнул:
— Ты бы еще лезгинку здесь сплясал! Совсем мозги в горах простудил. Успеешь еще напеться, когда все дела сделаем…
Глава 32
Если бы в этот солнечный день прохожие на мосту через Сунжу были чуть более внимательны, то смогли бы наблюдать странное явление — неспешно плывущие поперек течения пять кустов плакучей ивы.
Но прохожих было немного, да и те торопились по своим делам, не глядя на реку. Чего глядеть? Вода и вода, течет и течет.
Странные кусты, никем не замеченные, доплыли до берега и замерли, чуть покачиваясь на мелких волнах…
Пять облаченных в общевойсковые защитные комплекты и респираторы человек, освещая путь головными фонарями, брели по бетонной трубе от реки в сторону центра города. Двигаться приходилось по колено в зловонной жиже.
— Никогда не думал, что все дерьмо в моем городе прямо в реку сливают, — сердито буркнул первый в цепочке. — А я-то еще купался, когда пацаном был. И думал, что от меня только нефтью воняет.
— Как же мы его тащить будем? Здесь сам еле идешь, — забеспокоился другой.
— Поплывет, — фыркнул еще кто-то, — на коротком поводке.
Приглушенные респираторами голоса были почти неотличимы друг от друга.
Внезапно тот, что возглавлял цепочку, остановился.
— Э, здесь решетка! Толстая! И ржавая. Салаудди знать должен! Скажи ему, — обратился он к идущему следом.
По цепочке прошла волна переговоров: в одну сторону, потом обратно, к первому.
— Он сказал, она поднимается к потолку, от себя. Раскачивай! Ее снизу мусором занесло.
— Давай вместе! Слышь, посвети нам.
В темноте послышалось сопение, мычание, потом скрип.
— Есть! Она крепится как-то, нет?
— Нет, держи так.