Выключив телефон, Глеб прислушался. Сперва все вокруг заглушал стук собственного сердца, и очень хотелось завыть в голос. Он прикусил руку — больно. Из прихожей доносились стуки, шорохи, шепот. Потом хлопок входной двери — и все стихло. Выждав несколько минут, он выглянул — в квартире было пусто.
«Вот и отлично, — думал он со злостью, — вот и распрекрасно». Теперь он знает, что делать. И побыстрее, надо успеть уйти, пока родители не вернулись.
Анджела взяла трубку, когда Глеб уже потерял счет накатывающим в ухо длинным гудкам.
Гудков после десяти Анджела наконец взяла трубку.
— Какого черта? — неразборчиво буркнула она. — Кому я в такое время…
— Это Глеб, — довольно сухо сообщил он. — Ты где?
Вообще-то он знал, где она. Анджела сегодня ему про это все уши прожужжала. Что к ним домой родственники нагрянули, поэтому она живет пока у тетки, а тетка с дачи не вылезает, у нее там коза с козлятами и прочие индюки с петухами. Поэтому Анджела живет вполне себе одна, как большая и взрослая. Потому что родители знают, что она не такая, как разные некоторые. «Знаем мы, какая ты не такая», — злорадно думал Глеб, слушая сонный голос, многословно, но явно радостно объяснявший, где и в какую сторону надо свернуть.
— Да адрес просто скажи, не маленький, найду, — оборвал ее Глеб.
Дверь из прихожей в родительскую спальню была все так же полуоткрыта, но кровать, вопреки никак не уходящей из памяти картине, аккуратно застелена. «Впрочем, — подумал он, — надо еще на кухне поглядеть. Они же торопились, наверняка какие-то следы оставили».
Действительно, возле кухонного стола стояла набитая снедью коробка: фрукты, сладости, парочка винных бутылок… На столе красовались почти пустая бутылка из-под шампанского и два бокала. На одном, кажется, виднелись слабые следы помады. На секунду он прижался к этим следам губами…
— У вас началась новая жизнь?.. Поздравляю! Я тоже начну, пожалуй…
Бокалы Глеб вымыл, а бутылку отнес к мусоропроводу. Содержимое коробки честно поделил пополам, уложив свою половину в пакет.
— Чтоб не с пустыми руками… Да уж, обязательный пункт программы…
Ему вспомнилось слышанное однажды выражение. Тогда его покоробило, а теперь показалось удивительно подходящим.
— Кто девушку ужинает, тот ее и танцует, — продекламировал Глеб, глядя в зеркало. — Даже если ужин случается утром. Извини, Анджела, ты сама напросилась…
Он знал, что, скорее всего, уже завтра начнет себя ненавидеть, но с черной бурей внутри надо было что-то делать. Да и то, разве сейчас он себя не ненавидит? Вот и отлично. Чем хуже, тем лучше.
Вернувшиеся через час — полтора Мария Петровна и Сергей Валерьевич обнаружили прицепленную к зеркалу записку:
«Мама, папа! Решил, что лучшее средство от похмелья — это работа. Поехал на этюды. Буду вечером. Поздно. Глеб».
— Сереж, ты что-нибудь понял? — Мария Петровна пожала плечами. — На этюды он поехал? А этюдник в углу мне с недосыпу мерещится?
Глава 13