По счастливой случайности в том году, едва я защитил диссертацию, в университете открылась вакансия, и мне предложили прочесть курс лекций. Тотчас же по прибытии я бросился разыскивать Поля, но ни дома, ни на факультете его не оказалось. Нашел я его в нескольких километрах от Клермона, в Центре ядерных исследований, которым руководил сам Тьебодар.
Проникнуть в центр было сложно даже для работника университета, и мне пришлось сделать письменный запрос на имя директора. Вахтер не стал скрывать, что шансов на успех почти нет, однако, к его величайшему удивлению, меня тотчас же приняли.
Тьебодар находился в своем кабинете, где сидел за столом, на котором были разложены необычайно аккуратные стопки бумаг. Он сразу же, не ходя вокруг да около, принялся расспрашивать меня о Поле.
– Давно вы его знаете?
– С самого рождения. Мы вместе учились.
– Он был силен в математике еще в лицее?
– Силен? Скорее, средних способностей. Но почему вы спрашиваете?
– Почему? – взревел он. – Да потому, месье, что он, несомненно, величайший из современных математиков, а вскоре станет еще и величайшим физиком! Он меня поражает – да что там: просто ошеломляет! Является ко мне рядовой инженеришка, скромно просит разрешения поработать под моим руководством и за полгода делает больше важных открытий, чем я за всю свою жизнь! И с какой легкостью! Словно это его забавляет! Когда мы сталкиваемся со сложнейшей проблемой, он улыбается, удаляется домой, а назавтра приходит с готовым решением!
Тьебодар немного успокоился.
– Все расчеты он производит только у себя дома. Всего лишь раз мне удалось сделать так, чтобы он поработал в своем кабинете, у меня на глазах. Он нашел решение за полчаса! И самое интересное, у меня сложилось впечатление, что он уже знал его и просто-напросто старался вспомнить. Иногда, как мне кажется, он делает все для того, чтобы упростить свои расчеты – лишь бы их смог понять я, Тьебодар! Я навел справки у его бывшего директора. Тот сказал, что Дюпон, конечно, неплохой инженер, но звезд с неба не хватает! Если этот удар молнии превратил его в гения, я сейчас же отправляюсь на станцию и буду торчать возле генератора во время каждой грозы! Ну да ладно. Вы найдете его в четвертом блоке – там у нас стоит беватрон. Но сами туда не входите! Пусть его вызовут. Вот ваш пропуск.
Поль ужасно обрадовался, когда узнал, что я буду жить в Клермоне. Вскоре мы стали наведываться друг к другу в лабораторию, а поскольку оба были холостяками, то и обедали мы вместе, в одном ресторане. По воскресеньям я часто выходил с ним по вечерам, чтобы поразвлечься, а однажды он провел со мной целую неделю – в походе по горному массиву Пюи-де-Дом. Именно тогда он разработал теорию вулканизма, в основе которой лежит ядерная физика, – в списке его работ эта теория, немало меня изумившая, фигурирует под номером семнадцать.
Характер его заметно изменился. Если раньше он был, скорее, холодным, спокойным и неприметным, то теперь в нем появились властность и явное стремление повелевать. Все более и более бурные столкновения происходили у него с Тьебодаром, человеком прекрасным, но вспыльчивым, который, несмотря ни на что, продолжал считать Поля своим преемником на посту руководителя Центра ядерных исследований. Во время одной из этих стычек начала приподниматься завеса тайны.
Меня теперь хорошо знали в центре, я получил постоянный пропуск. Однажды, проходя мимо кабинета Тьебодара, я услышал раскатистые голоса.
– Нет, Дюпон, тысячу раз нет! – кричал профессор. – Это уже чистейший идиотизм! Это противоречит принципу сохранения энергии и математически – слышите? – ма-те-ма-ти-чески невозможно!
– С вашей математикой, может, и так, – спокойным тоном ответил Поль.
– То есть как это –
– Изложу, обязательно изложу! – взорвался Поль. – И вы ничего не поймете! Потому что эта математика на тысячи лет впереди вашей!
– На тысячи лет, вы только послушайте! – слащавым голосом проговорил профессор. – И на сколько же тысяч, позвольте узнать?
– Ах, если бы я только знал!
Хлопнула дверь, и передо мной возник Поль:
ebooksa