Бак и Лузи часто встречались, ведь того требовала работа. Свои обязанности каждый исполнял безукоризненно, и Менх Младший был доволен их прилежанием.
По очереди и в обстановке строжайшей тайны, далеко от Карнака, Бак знакомил Лузи с бывшими военнопленными, уроженцами Сирии, которые на него работали – либо на ферме, либо носильщиками зерна. Редкостный краснобай, Лузи не открывал своих намерений сразу, а присматривался к возможным сообщникам, выбирая подходящих. Пока нашлись только два холостяка, один молодой, второй в годах, чьи кандидатуры он одобрил. В них удалось пробудить спящую ненависть и желание поучаствовать в тайной войне против Египта, пусть они и не знали истинных планов своего нового вожака.
Сколько убийц Лузи рассчитывал набрать? Об этом он умалчивал. Баку было поручено разузнать побольше о жизни во дворце, о привычках сановников, с которыми он сталкивался, о мерах безопасности и самых интимных подробностях, касающихся царя.
Методичный, обладающий прекрасной памятью, Лузи ловил каждое его слово.
– Мы преуспеем, – с уверенностью заявил он. – И это будет прекраснейший день нашей жизни!
111
«Служение твое будет горше желчи»… После изнурительного дня, завершившего ужасную неделю, первый министр в полной мере осознал справедливость этой максимы.
Во время многочисленных кампаний Тутмоса Рехмиру часто приходилось в одиночку управлять Двумя Землями – конечно, при поддержке
В начале месяца Рехмир принял у себя градоправителей и выездных писцов, которые отчитались по налогам от своих провинций, взимаемым в самой различной форме: живой домашний скот, звериные кожи, зерно, кувшины вина, пива и растительного масла, фрукты, притирания, горшочки с медом, свитки папируса, корзины, одежда, сандалии, циновки, дубинки, луки, стрелы, мечи, кинжалы. Были и другие виды податей.
Многие эдилы считали свои подати чрезмерными, и Рехмир, рассмотрев все возражения, их снизил. Решение, которое принял бы любой хороший налоговик, желающий стабилизировать поступления.
Помимо налогов и сборов, он занимался также и кадастром. В канцелярии первого министра регистрировались сделки с недвижимостью и составлялся исчерпывающий каталог, в котором значилась вся государственная и частная собственность. Судебных споров было немало – от точного местонахождения границ участка до исполнения завещаний. И в таких вопросах писари также полагались на авторитет Рехмира.
А что сказать о злоупотреблениях властью в чиновничьей среде, о недопустимом поведении мелких тиранов, о коррупции? Если факты подтверждались, Рехмир со своим трибуналом отправлял виноватых в тюрьму. Также осужденные лишались права занимать государственные посты – как не заслуживающие доверия.
Рехмир ликвидировал прорехи, возмещал ущерб, увольнял непригодных к службе и малосведущих, поток которых не иссякал.
– И никогда не иссякнет.
Первый министр вздрогнул:
– Ваше величество, вы…
– Я прочитал твои мысли, ощутил твою усталость.
– Спорить не буду, я устал. Хорошо, если бы мне нашелся преемник помоложе.
– Молодой, неопытный, склонный рубить с плеча… Я этого не хочу. Я прекрасно понимаю, с какими трудностями ты сталкиваешься ежедневно и обязан их решать, но сил тебе хватает. А моменты отчаяния еще будут, Рехмир. Когда строишь счастье страны, на себя внимания не обращаешь. Соблюдай свою клятву и отдыха не жди.
Госпожа Небету не встает с кресла, стоящего в стратегическом месте дворца, где она может видеть приходящих и уходящих, а также весь рой «пчел», обслуживающих этот «улей». Выслушивая всех и каждого, она знает то, что не должна бы знать, и видит то, что для ее глаз не предназначено. А поскольку всем известно об особом отношении к ней царя, поток лести и сочувствия не иссякает. Отделяя зерна от плевел, госпожа Небету использует Кенну в качестве карающей длани и следит за порядком во дворце.
ebooksa