Фараон

– А вот так!

– Здесь безопасно!

– Что ты в этом понимаешь? Царя чуть не убили в его собственном шатре. Где бы он ни находился, за его жизнь отвечаю я. Так что обшарю все помещения, начиная с твоих покоев.

Уязвленный Кенна начал было:

– Но я – управитель дворца, и…

– Мне плевать. Мы обыскиваем всё и всех.

Маху лично обшарил Кенну, пока его люди рыскали по многочисленным комнатам дворца, от приемной до спальни царственной четы. Памятуя о чудом предотвращенной трагедии, Маху был преисполнен решимости оберегать фараона, даже если для этого придется уподобиться сторожевому псу.

* * *

– Опасности нет, – сообщает Маху, морщась.

– Уж не задел ли ты чье-то достоинство? – спрашиваю я.

– Твоя безопасность важнее.

С юности мой друг демонстрирует эту склонность к упрямству, которая обескураживала учителей. Если он что-то решил, то сделает.

– Ты не встречал царицу?

– Она сейчас в саду, под надежной охраной.

Я завидую ремесленникам и крестьянам, которые могут идти куда пожелают, не думая ни об опасностях, ни о протоколе. Пустые сожаления, которые рассеиваются при звуках арфы, сливающихся в волшебную мелодию.

Никогда еще Сатья не играла искуснее! Я медленно и неслышно приближаюсь, чтобы ей не помешать. Она – само воплощение музыки, создающее гармонию, которой питаются живые души.

Пальцы Сатьи перебирают струны, и финальный аккорд заставляет золотую арфу дрожать.

– Почему бы тебе не поцеловать меня?

Я касаюсь губами ее шеи.

– Разве ты не избег самого страшного?

– Брадобрей меня спас. Маху злится и усиливает нашу охрану.