Прощаясь со мной у камина в гостиной, Туполев протянул электронный диктофон с огромным временным лимитом, включил его на запись и тоном, не обещающим в случае непослушания приятной жизни и легкой смерти, предостерег:
– Я доверяю тебе только потому, что тебе почему-то доверял мой брат. Но на этом все. Когда ты начнешь дурить…
– Я не буду, – сразу пообещала я и положила диктофон в карман.
– Надеюсь, ты понимаешь, что диктофон всегда должен быть включен и при тебе. Всяческие увертки исключаются.
– Я понимаю.
Борисов встречал нас на крыльце дачи, окруженной лесом и высоким забором. Выглядел владелец чепухи и казино, прямо скажем, неважно. Растрепанные рыжие волосы, ухоженная когда-то бороденка всклокочена, и только рубашка, судя по сгибам ткани, надета свежая.
– Здравствуй.
– Здравствуй. – Любовники обменялись легкими пожатиями пальцев. – Это Софья, – представила меня Белла, и мы, поеживаясь от неловкости и холода, прошли в небольшую теплую комнату.
– Садитесь, – Борисов взмахом руки указал на низкое кресло, сам сел на диван и взял за руку Беллу, присевшую рядом с ним. – Я вас слушаю.
– Василий Федорович, вы принимали участие в убийстве Кирилла Туполева?
Василий Федорович-Генрих Восьмой выпучил глаза, разинул рот и, кажется, подавился воздухом. Спустя несколько секунд вместе с каким-то сипением раздался звук:
– Что-о-о-о-о?!
– О-о-о, – простонала Белла и тут же закрыла рот обеими руками и начала раскачиваться.
Не знаю, какой из меня физиономист, но любая, обладающая хоть каплей интуиции женщина, способна почуять фальшь. В том, как отреагировали любовники на известие, фальши не было. Со мной они чувствовали себя в относительной безопасности, подвоха не ожидали, и реакция получилась более чем натуральной. Случись им узнать о смерти Кирилла от Назара Туполева, или, не дай бог его бригадиров, реакция могла измениться просто под влиянием напряжения. В присутствии разъяренного Назара людей сковывал страх, и не исключено, что паника сыграла б с Беллой и ее любовником дурную шутку: они уже чувствовали вину и могли замкнуться, опустить глазки и тихо-тихо, невразумительно поскуливать.
Поэтому я сюда и ехала. Хотела прежде всего взглянуть на реакцию и уж потом, в зависимости от нее, пускаться в разговоры.
– Когда? Как это случилось?! – простонала Белла.
– Вчера в семь часов вечера.
– Его застрелили?
– Нет. Ударили ножом в спину.
Любовники недоуменно переглянулись.