— Думаю, что нет, — сказал я.
— Неужто? Сколько мы с него возьмем за венчание?
— Пятьсот долларов.
— Пятьсот с него многовато, — щелкнул языком отец Тихон, — сто пятьдесят, но не американских, а гонконгских, они не прыгают, как блохи, в цене. Самая устойчивая валюта, надежнее английских фунтов. Где невеста?
— Здесь, недалеко…
— Везите невесту, и дело с концом. Что нахмурились?.. Значит, не угадал? Дуня, Дуняша, ты извини, мы задержимся, выведем молодого человека на чистую воду.
— Итак, — сказал Тихон. — Значит, жениться собрались, молодой человек, а она другой церкви, католичка… Что ж!.. Жениться так жениться, умирать хуже. А где у нас магнитофонные записи?
— Какие? — встрепенулся дьякон.
— Какие, какие… Для свадьбы.
— Не знаю, у меня только псалмы хора из Бруклинского храма. Ты, Тихон, на мою пленку непотребное записал — ансамбль донских казаков. Хорошо, что никто из присутствовавших верующих русского языка не понимал, казаки пели «Не морозь, мороз, моего коня…» и еще «Летят утки и два гуся». Мне отпевать пришлось, а тут про коня и гусей.
— Почему это по-русски никто не понимал! Для нас это тоже божественные песни, — безапелляционно заявил отец Тихон. — Я тебе еще «Вдоль по Питерской» вклею. Никогда со мной не спорь! Ты принял нашу веру, но никогда не поймешь русской души…Значит, жениться, молодой человек, задумал? Ну хватит шутковать. Так вот… Артур, сын мой, давай-ка выкладывай, зачем мы тебе понадобились? Байки о венчании оставьте невесте, а нам говорите без… ну, без… забыл. Что надо, чем можем помочь? Тебе ночевать есть где? А то можешь у меня или у Михаила. У нас спокойно. Спокойно, спокойно, не надо смущаться. Не ты первый, не ты последний, все под богом ходим. Так чем выручать тебя? Что ты хочешь? Что за несчастье стряслось с тобой?
Я почувствовал, как безбожно краснею.
Я рассказал им почти всю правду. Она заключалась в том, что я как на духу признался в том, что мне надо уехать из Макао незаметно. Тихо. И как можно быстрее.
Да, мне бы, конечно, разумнее было остаться у отца Тихона или у дьякона Михаила… Я решил позвонить Клер — предупредить, что не вернусь. К телефону подошел неожиданно мой друг Боб Стивене: он все же примчался на выручку в полном неведении о подоплеке моего вызова. В подобной ситуации я не мог не вернуться к Клер хотя бы для того, чтобы объяснить Бобу, зачем он потребовался.
Я поблагодарил Тихона и Михаила. Свой отказ от ночлега я объяснил кое-какими обстоятельствами.
— Невеста действительно есть, — сказал я. — Я должен перед отъездом увидеть ее.
Про Боба я промолчал. Тихон и Михаил удовлетворились моими объяснениями.
— И все же, — сказал на прощание священник, — мое сердце чует, у меня нюх собачий, что тебе, сын мой, не стоит выходить из моей обители. Я бы сходил утром к ней, объяснил бы… Смотри, смотри сам. Если что, так двери моего дома для тебя открыты круглые сутки. До встречи!
Мы распрощались. Когда я добрался до Клер, в доме никто не спал. Боб ходил по гостиной и разглагольствовал перед очаровательной хозяйкой об эпохе Великих географических открытий.
Его голос доносился до прихожей. Я проверил тетради: они лежали на месте. Единственно, кто на них мог наткнуться, — это служанка, но уборку она делала по утрам, а не в полночь.
ebooksa