— Иди!
Так Ке очутился на затерянной джонке. И поплыл морем к Гонконгу. Экипаж состоял из пяти неразговорчивых и мрачных типов.
Они плыли несколько дней. Потом стали в фарватер почти у самого Гонконга и забросили сеть. Здесь сновала флотилия джонок, шел лов рыбы мигай. «Рыбаки» открыли трюм, вывалили туда рыбу поверх пакетов, завернутых в рогожу из копры.
«Опять наркотики», — подумал Пройдоха. Но на Белую Смерть у него был особый нюх, это были не наркотики. Наркотики шли обратным рейсом, из Гонконга, где из опия знаменитой китайской марки «999» делали героин в тайных лабораториях.
Наступила тревожная ночь… «Рыбаки» залегли вдоль бортов джонки с автоматами. Капитан спустился в каюту, настроил портативную японскую радиостанцию, связался с кем-то. К. утру подошла еще более древняя джонка. С нее перебрался Сом. Он привез документы и пропуск в Гонконг.
При входе в пролив командовал Сом. Контрабандисты пробирались к северной части города Нотан-роуд и чуть было не попали в лапы полиции.
Пройдоха вначале думал, что их джонка пристроилась к настоящим рыбакам, но, когда выскочил полицейский катер, джонки «рыбаков» окружили контрабандистов, и, пока полиция устанавливала кто есть кто, фелюга с контрабандой прорвалась к стене сампанов и моментально затерялась среди сотен себе подобных.
Разгружали груз на следующую ночь. Взяв первый пакет, Пройдоха сразу же определил, что это золото.
— Тебе повезло, парень, — сказал Сом и впервые дружески похлопал Пройдоху по плечу. — Длинного господин выгнал… Ты займешь его место… Поздравляю с крещением!
— А чем провинился Длинный? — насторожился Пройдоха.
— Да… — неопределенно ответил Сом. — В общем, пистолет остается у тебя. Теперь ты тоже телохранитель господина. Мой напарник! Держи!
Он протянул Пройдохе деньги. Тысячу гонконгских долларов[23]. Пройдоха растерялся… Он никогда не имел столько денег сразу, если не считать тот капитал, который был в героине.
— Слушай, вьетконговец, — сострил Сом, — от нас тебе никуда не деться. Деньги советую определить в банк. На черный день пригодятся. Наш хозяин умеет хорошо платить. Но не любит двух вещей — трепачей и любопытных.
5
Я предложил господину Фу сигарету. Он поблагодарил, закурил… Мое молчание затянулось. В конце концов имел я право задуматься, испугаться, раскаяться или приготовиться к очередному туру схватки — своеобразной китайской борьбе, где не хватают друг друга за пояс, как это делают араты во внутренней Монголии, а где схватка гораздо изощренней и безжалостней? Призом могла оказаться моя жизнь или жизнь господина Фу.
Я чувствовал, что господин Фу не питает лично ко мне ненависти. Ему даже приятна была наша беседа. Человеческая психика находится под семью печатями для психологов, не говоря уже о простых смертных, нахватавшихся верхов из научно-популярных статей, наподобие меня. Для меня сила человеческой мысли граничит с фантастикой, и, если бы кто-то вдруг передвинул силой мышления предмет, я бы не удивился, возможно, и потому, что некогда было бы удивляться — я бы готовил «гвоздь» для своей любимой и распроклятой газеты. Господин Фу испытывал ко мне даже расположение… В чем и заключалась вся пикантность моего положения. Так любуются пирожным на конкурсе кондитеров: «Жалко есть!» — и тем не менее едят, и с аппетитом едят, самые лучшие шедевры кондитеров.
— Зачем вы пришли ко мне?
— Видите ли, господин Кинг, — ответил он задумчиво, — у вас королевская фамилия.
— А у вас счастливая[24].
— Я вынужден побеспокоить вас, хотя официально нас никто и не представлял, но в наше стремительное время я решился на этот шаг, рискуя прослыть невежливым…
«Понесло, — подумал я. — Давай, давай». Я пропускал мимо ушей его извинения. «Тепло… тепло… горячо, — отмечал я про себя. — Доехали!»
ebooksa