Иван поднял взор на тестя, который говорил с сильным украинским акцентом.
— Помогите, Степан Богданович, — тускло и безнадежно проговорил он. — Я не уклонист, и бегать от армии не стану. Но сейчас уйти на два года — очень не хочется.
Пять лет назад, еще в СССР, майора Пасюк — Пивторацкого после окончания киевской академии МВД перевели заместителем начальника РУВД в Москву. Должность эта была временная, потому что ждал тесть обещанного теплого местечка в Министерстве с повышением в звании, однако, как известно, не бывает ничего более постоянного, чем что-нибудь временное. Все обещания испарились в один день. В министерстве вдруг начались перетурбации и сокращения, вакансия, которую держали для тестя — исчезла. А потом и совсем все стало зыбко и непонятно. СССР вдруг развалился, МВД реорганизовался, а тесть так и завис на должности заместителя начальника районного управления. Впрочем, он и этому был рад, потому что немало его земляков после распада Великой страны вернулись в родные республики. Во всяком случае, Степан Богданович был рад, что его не трогают и из служебной двушки выселить не спешат.
Земляки, занимавшие высокие посты в министерстве, вызвавшие его в столицу, пообещавшие и должность, и звание, постарались сдержать обещание хоть частично — тесть получил вторую звезду и стал подполковником. Но его начальник не был стар, держался за кресло и освобождать не спешил. От предложений переехать в другой город и там принять местное управление Пасюк-Пивторацкий отказывался. Москва, все-таки!
— Помогу, — повторил тесть. — Не так, как ты думаешь, Ваня, но помогу.
— А как? — безнадежно спросил Иван.
— Завтра утречком, побрейся, умойся, причешись, оденься и с дипломом и прочими документами своими приезжай ко мне на службу. Возьму тебя в своем районе опером-стажером.
Вот это номер!
От такого предложения Иван даже удивиться не сумел, настолько абсурдным показалось это предложение.
— Кем?! Но я же — медик, — напомнил Иван.
— И шо? — Тесть рассмеялся. — Я шо, не знаю? Ты медучилище закончил после десятилетки?
— Да.
— Училище твое какое образование дает?
— Среднее специальное, — не меняя интонации, ответил Иван, — медицинское.
Тесть от этого уточнения отмахнулся.
— Ну, вот и все, зятек, не парься. Это моя забота дальше. С кадрами я улажу ситуацию, у меня там есть земляки — помогут. Курсы тебе устроим, заочные. А с военкоматом договоримся.
— Хорошо.
На эмоции и возражения у Ивана уже не было сил. Все происходило словно во сне. И сон этот, как начался еще утром, так и тянется. Просыпаться Ивану не хотелось, а хотелось, наконец, выспаться.
— Ну, вот и добре! — тесть откупорил вторую бутылку Оболони. — Я об этой ситуации давно уже думал. Дуже я волновался, шо тебя загребут, и надумал. А вот и ситуация!
Тесть очень любит это слово — «ситуация», он его выговаривает как-то особенно, от чего его украинский акцент приобретает особенную окраску, а слово представляется невероятно важным. Ивану сразу приходят на ум фильмы «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «За двумя зайцами». Потому что на тестево «г» вспоминаются Проня Прокоповна: «Шо ты гакаешь? Не гакай!» и толстый Пацюк, который ел галушки со сметаной, не прикасаясь к ним руками. Тесть очень похож на этого артиста [1]. За пять лет службы в Москве его акцент нисколько не изменился. Порой Ивану казалось, что тесть нарочно бережет свое особенное произношение, как бы выставляет его напоказ, разговаривая на невероятной смеси украинского и русского, как актер Тарапунька. Иван не мог определиться нравится ему это или нет, но звучало прикольно и иногда очень смешно. А разговаривая с тестем, Иван представлял, как тот говорит:
ebooksa