— А шо… говорит, шо нет необходимости. Мол, служба и опасна и трудна, а главное, что на первый взгляд, как будто не видна. Ну, и главное, шо я один кормилец в семье, типа, и надо, говорит, съездить в военкомат и подать заявление об отсрочке. Мол, там не звери — поймут, простят и отпустЯт.
— Це добре. Но, может, ты мне все же напишешь заявление? — тесть явно расстроился, что Иван не хочет у него служить. — Под моим-то крылышком никакой опасности. Как у Христа за пазухой!
— Спасибо, Степан Богданович! Но я все — таки медик, а не мент, извините за жаргон. Людей хочу лечить.
— Ну, нехай, — смирился тесть. — А сейчас до военкома?
— Да, — Иван пошел к выходу. Он старался не думать об убедительности своих слов, тогда голос не дрогнет, — надо успеть заявление подать. Вот если его не примут, я вернусь к вам и буду проситься в опера.
Выезжая со стоянки возле РУВД, Иван мучительно думал, с чего начать перевод? Как говорить со своей заведующей. Ведь работать некому, сейчас каждый фельдшер важен. Люди бегут и со скорой и из медицины. Он предвидел очень трудный разговор.
Конечно, Иван слукавил, говоря тестю, что немедленно едет в военкомат, он почти сразу нашел пассажира, потом еще одного и только около трех часов дня появился дома с раздувшимся от купюр карманом. Такие деньги он называл «подкожными» и, не смущаясь, тратил на свои нужды. То для машины что-нибудь приобретет, то для себя или Оксане привезет цветов букетик. Пересчитав доход, Иван заскочил в универмаг и выбрал весьма неплохие стильные часы с автоподзаводом на браслете. О приказе Москвичова «не бомбить» он помнил, но решил, что тот как бы еще не вступил в действие, ведь на новую подстанцию он не перевелся. Значит пока еще подзаработать на машине не грех.
Стоило ему войти в квартиру, и начать переодеваться, как зазвонил телефон. Оказалось, что это заведующая подстанцией. От разговора Иван вспотел. Голос заведующей был сухим и тревожным.
— Иван, немедленно приезжайте на подстанцию.
— А что случилось? Я завтра дежурю.
— Это неважно. Приезжайте срочно, я жду.
— Вы можете объяснить сейчас? — Иван посмотрел на часы, четвертый час.
— Не могу, дело срочное. Пожалуйста, не задерживайтесь.
Дрожащими руками Иван снова натянул, сброшенные джинсы. Что же случилось? До сих пор заведующая с ним так жестко не говорила. Он накосячил на последнем дежурстве, а выяснилось только сейчас? Это может подождать до завтра. Тогда что?
Он долетел до подстанции и примчался в кабинет заведующей.
— Здраствуйте, Ольга Александровна, что случилось?
От дальнейшего разговора у Ивана чуть не помутился рассудок. Это было как бреду, в кошмарном сне. Он невнятно мычал, не имея возможности сказать хоть слово в свою защиту.
В кабинет к заведующей следом за ним зашли: старший фельдшер, аптекарь и диспетчер. Причем старший фельдшер стала спиной к двери, загородив ее и как бы демонтрируя, чтобы Иван вдруг не сбежал!
Это был какой-то «военно — полевой» суд или особый трибунал тридцатых годов — «тройка». Диспетчер доложила, что вчера она приняла у Ивана коробку с наркотиками, в которой вроде бы, на первый взгляд, все было нормально. Однако сегодня во время открытия бригады, врач, принявшая наркотики обратила внимание, что на ампуле с морфином размазана надпись. Осталось только «…ина гидрохлорид». Врач написала рапорт о выявленном нарушении. Было проведено внутреннее расследование. В ампуле не морфин, а какой-то другой препарат. Длина ампулы не соответствует эталону. То есть на лицо подмена и кража наркотика. После Ивана коробка была у фельдшера Романовой, которая никогда не берет ее с собой, а от страха прячет в одежном шкафчике и наркотиками на вызовах вообще не пользуется. Есть свидетели, которые видели, как она прятала коробку.
Заведующая при этих словах хмыкнула: «Дура, конечно, но алиби 100 %».
ebooksa