Иван перечислил препараты.
ЮАН жестом в сторону пациента, развернув руку ладонью вверх, предложил:
— Приступайте.
Иван набрал шприц и ввел лекарство.
Так повторялось на каждом вызове. Женщины и мужчины с гипертонией и болями в разных частях тела. Рутина, как определил ЮАН. После шести вызовов кончились шприцы, и они вернулись на подстанцию. Разовых шприцев не хватало, поэтому их экономили, а в бумажных крафт — пакетах брали стерильные стеклянные «рекорды» с тупыми претупыми иглами. «Рекорды» эти изготовлены были, наверное, еще в шестидесятых годах, потому что уплотнительные резинки на поршнях пропускали, иголки соскакивали и были настолько тупыми, что при внутримышечных уколах порой сгибались, не проткнув кожу, а если ими пытались попасть в вену, входили туда с характерным хрустом, который ощущался пальцами.
Если заведующий не соглашался с Иваном, он делал жест, словно перечеркивал все сказанное, повернув ладонь вниз, при этом чуть покачивая головой. Он не говорил «нет».
— Подумайте. — Это было его любимое слово. — Подумайте еще, Иван.
И Иван думал, перебирая варианты. Выдавал наиболее вероятный. ЮАН обычно соглашался с новым «мнением коллеги».
Так продолжалось, пока вечером диспетчер не вызвал заведующего в диспетчерскую. Тот пробыл в «оперативном центре» не дольше минуты, вышел с картой, заглянув в кухню, позвал Ивана.
— Вам не приходилось бывать у Нели Бакировой? — спросил ЮАН, пока они шли к машине.
— Нет, а кто это?
— Когда-то она работала на скорой, сейчас инвалид — астматик. — Заведующий забрался на переднее место в машине и говорил через окно в переборке. — Если она вызывает, значит, приступ очень тяжелый. Неля — дама серьезная. Я заметил, что вы довольно неплохо колете в вену. Должен предупредить, у Бакировой они очень очень тонкие и ломкие.
По лестнице навстречу медикам пробежали два молодых человека, лиц которых Иван в сумеречном свете слабеньких ламп разглядеть не успел. Еще один, уже не молодой, но и не слишком старый, стоял у приоткрытой двери квартиры. Вид у него был самый затрапезный. И если бы не свет, падавший на лицо из прихожей, Иван не рассмотрел бы его.
ЮАН пожал протянутую руку и спросил:
— Давно уже приступ?
— С полчаса. Беротек не берет. Она боится, — ответил унылый мужчина.
Все окна в квартире закрыты. Спертый влажный воздух наполнен каким-то приторным ароматом, от которого у Ивана закружилась голова.
— Ты что, не мог не курить, Рушан? — обращаясь с упреком к унылому дядьке, произнес ЮАН.
— Я немного, ну совсем-то без затяжки … — унылый развел руками, отворяя дверь в комнату из которой доносилось тяжелое сиплое дыхание. — Проходите!
Иван увидел огромную женщину в непонятного цвета домашнем халате, полусидящую в кресле. Тяжелое дыхание вырывалось из ее широкого рта, два подбородка покрыли шею и обширную грудь, руки ее с закатанными рукавами покоились на подлокотниках и были крепко исколоты от локтей до пальцев, сжимавших потертый гобелен обивки. Фиолетовые ноги, торчавшие из — под халата лежали на небольшом пуфике с подушкой, кривые толстые и нестриженные ногти завивались на пальцах в разные стороны.
ebooksa