Венгерская вода

Меня, если честно, всё это повергало в недоумение. Разве могущественная Тайдула не может просто приказать забрать этот платок из гробницы?

— Если она не сделала этого сразу, когда услышала всю эту историю, значит уже не посмеет. Ханша суеверна. И боится Баялунь даже мёртвую. Думаешь всех этих проклятий и заклятий только глупые купчихи боятся? Отдать приказ — значит принять на себя ответственность за того, кто его исполнит. таков непреложный закон власти. Тайдуле он известен лучше, чем кому бы то ни было. Так что здесь нужен тот, кто возьмёт всё на себя по доброй воле, — Злат читал в душе правительницы, как на самаркандской бумаге, — Конечно, это должен был сделать я: доставить платок хану, вместе с отчётом. Но, меня об этом никто не предупредил. А значит я сделаю только то, что велели. Мне велели найти пропавшего купца? Я его нашёл. Моя миссия закончена. Да и после того, как Тайдула узнает всю эту историю, думаю, она не будет сильно гневаться.

Эмиру он ещё на кладбище, во всеуслышание сказал, что платок в гробницу вернут завтра. Колдуны велели, чтобы это сделала невинная дева? Так тому и быть. Дочка Илгизара это и сделает. Самой Магинур сегодня же было велено навестить кого-нибудь из самых болтливых подружек и похвастаться перед ними. Однако сделать этого ей не удалось. Уже вернувшись с кладбища, мы не застали девушку дома: её пригласили на обед к жене какого-то здешнего купца.

— Будет теперь у моей сказочницы работа до следующей весны, — улыбнулся Илгизар.

Вечером Магинур рассказала, что желающих хоть одним глазком взглянуть на платок было хоть отбавляй. Даже от жены самого эмира приходили. Сам-то он попросить Злата не догадался. Девушка сказала, что платка у неё нет, но это только возбудило страждущих. Каких только подарков не сулили! Про деньги и говорить нечего. Тогда Магинур, как было заранее условлено, пообещала зайти с платком в баню, что стояла совсем рядом с кладбищем.

Всё должно было выглядеть как можно более естественно. Уже перед самым входом в мавзолей она попросится отлучиться по нужде, для чего выйдет с кладбища и зайдёт в баню, где есть и место отдохновения и всё для омовения. Там она и покажет платок.

У преступника будет только одна-единственная возможность завладеть им: по дороге от бани до кладбища.

Хайме, услышав этот план, недовольно изрёк:

— Недостойно использовать девушку в качестве приманки.

Туртас молча насупился. Было видно, что затея ему тоже не по душе. Однако Злат с Симбой, сходив на место предполагаемой засады, уверяли, что опасности для Магинур не будет никакой. Баня очень удачно расположена. Огороженный двор, из которого только два выхода: на дорогу и сзади, на тропинку к реке. Тропинка с двух сторон заросла непролазными колючими кустами, обвитыми ползучими травами — человеку продраться через них невозможно. Если преступник изберёт этот путь для отступления, его легко можно будет схватить на берегу. Если он перепрыгнет через ограду, то там тоже будет сделана засада. Проникнуть в баню заранее ему невозможно — в ней будет женский день и мужчину просто не пустят во двор. Значит ему удобнее напасть или у ворот на кладбище, затесавшись между зеваками, а ещё лучше, прямо возле входа в банный двор. Магинур там будет одна. Ведь её отлучка будет выглядеть, как неожиданная.

Симба настоял, что он проводит девушку до ворот бани и обратно. Так что, если преступник не решится напасть в его присутствии, людям доезжачего придётся просто хватать всех подозрительных, оказавшихся неподалёку. Нам казалось, что мы предусмотрели всё.

Что нас обвели вокруг пальца мы поняли, только когда услышали женский визг в бане.

Сначала мы вовсе ничего не услышали. Мы стояли у входа на кладбище и смотрели на дорогу. Потом увидели, как Симба стремительно бросился в банный двор. Стало ясно, что там происходит нечто непредвиденное. Туда уже со всех ног мчался проворный Баркук, а с другой стороны устремился Туртас, держа за загривки своих страшных псов. Что было дальше я узнал только по рассказу Злата.

Когда он со стражниками вбежал во двор, то увидел замершего неподвижно Симбу, делавшего всем знак не двигаться. А от входа в баню к калитке медленно пятилась высокая женщина, прижимавшая к себе Магинур. К горлу девушки был приставлен кинжал. Двигалась злодейка очень умело, хорошо прикрывшись своей жертвой. На узкой тропе, заросшей непроходимыми кустами, она становилась неуязвимой. Нетрудно было догадаться, что внизу её ждала лодка, в которой она, прикрываясь заложницей, легко уплывёт вниз по течению. Где и затеряется.

— Послушай меня, несчастная! — закричал Злат, — Я доезжачий хана Джанибека и я даю тебе слово! Если ты отпустишь девушку, то я дам тебе возможность уйти вместе с этим проклятым платком.

Ответа не последовало. Женщина вместе с Магинур, медленно пятясь, исчезла за калиткой. Теперь уже самого Злата оттеснили Симба с Туртасом. Выученик исмаилитских федаев шёл впереди, следя за каждым движением медленно отступающего врага, а ему в спину дышали псы, которых охотник крепко держал за загривки. Позади них Злат пытался уговорить злодея кончить дело по хорошему, то обещая милость, то грозя неслыханными карами.

В это время на тропинке неожиданно появились две девушки. Они поднимались от реки и у одной на плече красовалась корзина с бельём. Злодейка крикнула им что-то, но они, видимо не понимали по-кипчакски. Одеты они были в мордовский наряд и спокойно продолжали идти, не замечая кинжала в руках встречного. Симба уже напрягся, готовясь к тому моменту, когда им неизбежно придётся расходиться с преступницей на узкой тропе, как вдруг он узнал в одной из девушек Баркука. Мальчик, украсив голову красной мордовской шапкой, неторопливо вышагивал с корзиной полной белья.

Поравнявшись с преступницей, он стремительно схватил её за руку с кинжалом и оттолкнул Магинур.

— Беги! — завопил он, — Беги!

Но девушка от неожиданности растерялась. Баркук толкнул её не в нашу строну, а вниз, к реке.