– Мы любим друг друга, но эта любовь порой хуже ненависти…
– Причина?
– Она – женщина, я – мужчина. Она любит дом и создана для дома, семьи, а я не могу без толпы, без шума, друзей, увлечений, поездок…
– Понимаю… Ваши ссоры носили драматический характер?
– Да.
– Причина? Ревность, отсутствие денег?
– Все вместе. Хотя о моих финансовых затруднениях она ничего не знала… Я старался не посвящать ее в эти дела.
– Как у вас сейчас с деньгами?
– Плохо, как всегда…
– Дорнброк погиб от такого же яда, который обнаружен в вашем доме…
– Ларчик был заперт?
– В общем-то, я должен был задать вам этот вопрос, господин Люс… Запирали вы ларчик или он обычно стоял открытым?.. Да, ларчик был заперт. Я получил данные экспертизы из морга только что, это всегда занимает много времени… Поэтому сегодня мне необходимо знать то, что вчера казалось второстепенным… Кельнер, которого я допросил, кельнер из «Эврики», отказался подтвердить под присягой, что именно вы были у него всю ночь с двух и до половины шестого… Он, знаете ли, не очень-то рассматривает хронику киноискусства в иллюстрированных журналах. Поэтому он не обязан знать вас в лицо… Вы не носите очков?
– Там я был в очках…
– В темных?
– В дымчатых.
– А ваша дама?
– Тоже. Она была в парике. Сейчас продают парики, они очень меняют внешность… И в очках…
– Вам придется назвать имя подруги. Я постараюсь сделать так, чтобы это не попало в прессу…
– Но вы понимаете, что яд в ларце у Норы… это все связано…
– Понимаю. А вы свое положение понимаете?