Отчаяние

– Начинаю понимать.

– Кому выгодно подвести вас под удар? Под такой сильный удар?

– Не знаю.

– У вас есть конкуренты?

– Есть, но я, к сожалению, не Моцарт… Сальери искать довольно сложно.

– Враждуете с кем-нибудь? Или, быть может, вам мстит муж вашей подруги? Кстати, ее имя, фамилия и адрес…

– Ее муж ничего не знает… Мою подругу зовут Эжени Шорнбах.

– Шорнбах? Ее муж военный?

– Да.

– Чем он занимается?

– Я не знаю.

Берг хорошо знал, чем занимается в Западном Берлине генерал Шорнбах, – он был нелегальным представителем МАД.[246]

– У Шорнбах есть дети? – спросил Берг.

– Да.

– Давно у вас эта связь?

– Нет.

На столе прокурора зазвонил телефон, и Люс вздрогнул, хотя звонок был приглушен зеленой подушкой, – видимо, Берг не любил резких звуков, он и говорил-то тихим голосом, таким тихим, что иногда Люсу приходилось подаваться вперед, чтобы услышать его.

– Прокурор Берг… Да, слушаю… Спасибо. Я пришлю нарочного, а пока вы скажете мне устно результаты экспертизы… Так… Так… Так… Ну что же, не очень густо, но уже кое-что… Посылаю вам человека. Спасибо. До свидания.

Он положил трубку, минуту сидел в задумчивости, а потом вызвал секретаршу и попросил:

– Пожалуйста, отправьте нарочного в кинолабораторию АЭГ, Фюрнбергштрассе, девять, к господину Ушицу. Пакет сразу же передадите мне.