Ведьмин ключ

Ледия перестала танцевать и уже давно стояла и слушала.

– Кто хочет умереть, твой отец, почему? – Она опустилась перед Когулом на колени, обвила шею руками. – Он толстый, много жить! Ты тоже долго жить и меня любить, ладно?

– Прочь, длинные уши! – Когул изогнулся, ногами отшвырнул нубийку, пошарил вокруг себя, нашел и бросил ей платье. – Пошла на свою половину! Надоела!..

Ледия заплакала. Он швырнул в нее кувшином. Она увернулась.

– Я любить тебя больше, чем жить! – рыдала девушка. – Ты совсем плохой!

– Рано празднуешь! – неожиданно загремел чей-то голос.

Царевич всмотрелся в вошедшего, с трудом признал его. Это был хромой сармат, нянька и наставник будущего вождя.

– Вставай, прибыли гонцы. Сам царь Скифии едет к тебе. Смотри не выпусти лишнего слова. – Хромой двинулся к царевичу, по пути поддал сапогом нубийке, она, взвизгнув, бросилась во вторую половину юрты.

– Я сам себе царь! – Когул ударил в грудь кулаком и повалился на спину.

Хромой молча взял его в охапку, проковылял в угол. Там, нагнув царевича к полу, вылил ему на голову бурдюк воды, отжал волосы и просушил их полой своего кафтана. Гребешком причесал юношу, поставил на ноги.

– Иди! – подтолкнул царевича к очагу, достал пучок перьев, поджег от огня, сунул под нос.

– Ох-ух! – задохнулся Когул. Из глаз посыпались слезы, рот растворился, как у выброшенного на луговину сома.

– Еще нюхай! – прикрикнул хромой, всовывая ему в руку перья. – Я иду встречать. Скоро жди.

Он вышел и увидел, что Агай уже прибыл, идет к юрте с двумя, судя по одежде, знатными воинами. Четвертый, шедший за ними, был роста огромного, беловолос, видно, чужеземец. Хромой склонился в поклоне, прижал руки к животу. Стоящие у входа воины расступились, и Агай с двумя старейшинами вошел в юрту. Мастер остался снаружи, внимательно разглядывая вооружение сарматов.

Полуголый, все еще не пришедший в себя царевич дико воззрился на могучих гостей. Его поразил старик с длинной седой бородой, лежащей на груди, и волосами, рассыпанными по плечам. А когда старик заговорил, и громко, юноша совсем растерялся.

– Когул, Агафарсиса сын! – сказал Агай. – Вижу, нечестивый напиток повелевает тобою, а не дела царства! Привез мне что, какие слова?

Хромой метнулся к Когулу.

– Царевич привез дружбу и союз, – ответил он за юношу. – Прими, могучий владыка, и пятьсот отборных рысаков от Агафарсиса. На царевича не гневись, он молод и неопытен, ждал тебя не сразу.

– Если юношу гладить и холить, он станет совсем мягким и больным, – серьезно проговорил Агай. – К телу хилому льнут и пороки, и болезни. Я это знаю, а ты передай так Агафарсису. Теперь я хочу услышать, как дрался и погиб мой старейшина.

– О-о, царь! – Хромой воздел руки. – Я видел много хороших рубак, но твой старейшина и воины его дрались вепрями.