Рукопожатия границ ,

На чердаке я увидел Ануцу — девушку из этого села. Узнав от солдат, что Булгэре остался один сдерживать гитлеровцев, она поднялась на чердак и, отодвинув в крыше одну из черепиц, со слезами на глазах стала смотреть в сторону пограничной заставы. Щеки девушки горели, большие голубые глаза потемнели от слез. Глядя на Ануцу, я вспомнил о Булгэре Ионе, и сердце мое сжалось. Тогда он весело шутил с ней…

Однажды мы были с ним в дозоре на берегу Дуная. Стоял безветренный, солнечный день. Мы шли по берегу в тени ив и тополей и вдруг услышали плеск воды. Нырнув в кусты, на животе поползли к берегу, не отрывая глаз от реки. В Дунае купались две девушки. Одна отплыла довольно далеко от берега; вторая, Ануца, барахталась в воде прямо напротив нас.

— Чертовки, — улыбнулся капрал, — опять пришли!

Я хотел было выйти из кустов, но Ион остановил меня. Полюбовавшись некоторое время Ануцей, он бросил в воду рядом с ней комок земли. Девушка испугалась и с плеском присела в воде, скрестив руки на обнаженной груди. Булгэре вышел на берег.

— Опять ты! — сказал он строго.

— Опять, — улыбнулась девушка.

— Все, хватит… пошли на заставу!

— На допрос! — крикнул я из кустарника.

— Не пойду. — Девушка кокетливо, но в то же время с тревогой в голосе тряхнула головой.

— Хорошо, — ответил Булгэре и нагнулся, чтобы собрать в охапку юбки, лежавшие на песке.

— Агриппина! — испуганно закричала Ануца. Потом, не высовываясь из воды, подплыла к самому берегу и умоляюще подняла на капрала свои большие глаза.

— Иоане, не шути, прошу тебя!

— Я вовсе не шучу, — ответил Ион с притворной серьезностью и с юбками под мышкой направился в сторону кустарника.

— Иоане! — завизжала девушка и бросилась вслед за ним, забыв о своей наготе.

Я захохотал и запрыгал на месте, как жеребенок, Булгэре не выдержал и тоже рассмеялся, остановившись с юбками в руках и не отрывая глаз от Ануцы. Только теперь девушка сообразила, в чем дело, и торопливо плюхнулась на песок. Все тело ее задрожало. Казалось, она вот-вот расплачется от досады.

— Ну отдай же юбки! — всхлипывала она.

Видя, однако, что Булгэре неумолим, Ануца уже с лукавством стала упрашивать его:

— Ну, Иоане… Отдай хоть мою, я тебе подарю платочек!

— Пожалуйста, — сказал Булгэре, и глаза его заблестели. Однако он не нагнулся и вынудил таким образом девушку еще раз подняться, чтобы взять юбку из его рук.

— А теперь дай мне одеться, — попросила Ануца.