Прежде чем мы добрались до Сивых Садов, наступила темнота. Дул пронизывающий ветер, острые снежинки больно кололи глаза.
Мы облазили почти все лощины и впадины, кричали, жгли факелы — безрезультатно. Не было видно и следа Митренги.
Вернулись усталые около десяти часов вечера. Дорогой мы еще тешили себя надеждой, что, может быть, он тем временем возвратился на заставу. Однако его не было.
Мы не видели смысла в продолжении поисков ночью.
Впрочем, нельзя было забывать и о других обязанностях пограничников: Белый лыжник не давал покоя Космачу.
На следующий день мы пришли к выводу, что дальнейшие поиски лучше всего вести, разбившись на небольшие группы. Поскольку вчерашняя вылазка в Сивые Сады не дала результатов, мы решили распространить поиски и на другие районы. Каждая группа получила задачу прочесать ближайшие окрестности.
На сей раз не пришлось долго ждать. Уже в одиннадцать часов вернулась первая группа и привезла с собой… трубку Митренги.
Я помню, мы стояли словно окаменевшие, глядя, как вспотевший капрал вынимает из кармана этот маленький предмет. Мы чувствовали, что произошло несчастье.
И действительно, оно произошло. Из краткого рапорта пограничников вытекало, что на Пышнянском перевале они наткнулись на только что сползшую лавину. Поднимаясь по следу лавины, они нашли эту трубку. Она торчала в расщелине между двумя голыми скалами.
В мрачном настроении мы начали обдумывать это трагическое происшествие. Мы еще надеялись, а скорее всего, хотели надеяться на лучшее.
Посыпались догадки. Ведь Митренга мог потерять трубку до того, как обрушилась лавина, либо после того, как она прошла. Он мог, наконец, будучи сбитым с ног порывом сильного ветра, как вчера пограничники, скатиться по обрыву и лежать где-нибудь с переломанными ногами.
Впрочем, последняя гипотеза была столь же мрачной, а к тому же еще маловероятной, поскольку пограничники обшарили все склоны и нигде не нашли Митренги.
Я чувствовал, что, хотя мы и выдвигаем всевозможные варианты, все мы думаем об одном, самом простом, самом вероятном и самом страшном, о чем не хватало смелости говорить вслух. Тем временем Космач, не любивший строить гипотезы, распорядился выслать спасательный отряд.
Темп мы взяли хороший и спустя четыре часа подошли к перевалу, начали тщательно прочесывать склоны и окрестные ущелья.
Однако мы нигде не наткнулись на след Митренги.
Капрал подвел нас к месту, где его патруль нашел трубку.
Космач грустно покачал головой.
— Вот здесь все и произошло. — Он показал на остатки снежного выступа, торчащего над нашими головами, будто зловещий навес. — Когда он взобрался на выступ, снег рухнул под ним. Трубка застряла в этом месте, а сам он, падая, вызвал лавину, и она завалила его.
Космач посмотрел на огромные бесформенные сугробы, лежащие под нами, тяжелым шагом спустился вниз и медленно снял с головы шапку. Пограничники последовали его примеру.
Только я не снял шапки. Я помню, что мною овладела злость на Космача и его людей за этот жест. Значит, они уже не верят, что Митренга жив. Не владея собой, я крикнул:
ebooksa