Рукопожатия границ ,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Я — Гроббе, Фридрих Гроббе из Майнингена, торговец скотом! — Толстяк сказал это так, словно ожидал подтверждения, но пассажиры не были склонны к спектаклю, они все спешили. В толпе послышались нетерпеливые замечания. Кто-то толкнул Гроббе чемоданом.

— Отойдите в сторону! — вмешался Венгельс. Он взял за руку подвыпившего толстяка, который не сопротивлялся. На его лице блуждала пьяная улыбка.

Венгельс не поверил своим глазам, увидя среди множества пассажиров Регину. Что ей здесь надо? А она подходила к нему, радостно улыбаясь.

— Гейнц, здравствуй!

— Здравствуй, Регина! — ответил он холодно.

— Меня не поцелуешь? — кокетливо спросила она.

— Я на дежурстве! И кроме того…

— Что «кроме того»? — Она сделала вид, что не понимает его.

— Ты же сама знаешь! Разве ты не получила моего письма?

— Посмотри хотя бы на меня! — уклонилась она от ответа. — А не могут ли твои солдаты минутку побыть без тебя?

— Нет. Пройди, пожалуйста, и подожди меня в ресторане.

— Хорошо! — вздохнула девушка.

Венгельс больше не обращал на нее внимания. Пассажира и его спутницу с большими чемоданами он попросил отойти в сторону и подождать проверки вместе с торговцем Гроббе.

Когда Регина вошла в ресторан, она свысока посмотрела на пианиста. Милик скорчил гримасу, пожал плечами и опять забарабанил по клавишам: «Это воздух Берлина, воздух, воздух…»

Внезапно игра на рояле оборвалась. Видя, что ресторан постепенно наполняется посетителями, хозяин крикнул Милику ободряюще:

— Продолжай играть!

Но у рояля никого не было.

И тут послышались один за другим три выстрела.

В ресторане все замерли.

За дверью раздались пронзительные свистки и крики. В них вплелись звуки рояля. Пианист опять энергично колотил по роялю. Кто-то открыл дверь.