Я пожала плечами.
— Мне все равно, просто это на него не похоже.
— Соне он пишет. Они вообще очень-очень хорошо стали общаться. Да они и общались хорошо, пока Кирилл и Зина не запретили им.
— Но ведь Соне нравится Валера.
— Ну, да… А причем тут это? Алиса, ты что, подумала, что Миша и Соня могут… Боже, ты глупая?
— Почему сразу глупая-то? Ладно, черт с ним, с этим Мишей, мне больше та история с Глебом не нравится. Помнишь, когда Уля с Ритой видели на шее Лары засосы, а я ничего не сказала Глебу?
— Помню.-кивнула Лина и пошла прямо.-Ну и что?
— Меня почему-то стала мучить совесть.
— Во-первых, Лара тогда была свободной, могла делать что и с кем захочет, а во-вторых, не факт что тебе бы Глеб тогда поверил, вы же поругались.
— Но я все равно должна была сказать. Может, сейчас все было бы не так.
— Ага, а в день, когда они познакомились, тебе надо было выйти раньше на десять минут, и тогда бы сейчас все точно было по другому. Алиса, прекрати, уже ничего не исправить.
Я тяжело вздохнула.
— Я ужасный друг. Правильно, что он перестал общаться со мной.
— Глупая. Пойдем, вон автобус приехал.
Мы добрались до дома, все воскресенье я пролежала в постели, в понедельник сходила в школу, а во вторник уже не смогла, я заболела. Все эти дни мне становилось хуже, и в среду я проснулась совсем без голоса.
***
До конца недели я просидела дома, не выходила на улицу, ни с кем не разговаривала, и лечилась.
В воскресенье мы собирались у Сони чтобы отметить ее день рождения. Мы пришли, сели за стол, и у Сони сразу же зазвонил телефон. Она поговорила и сказала нам:
— Я выйду на минуту в подъезд.
Спустя пару минут она вернулась с тремя большими пакетами.