— Как Ваши дела, дорогой Генрих, удалось обнаружить вторую картину?
— Я Вас не понял. О какой картине идет речь?
— Не прикидывайтесь, Вы прекрасно поняли, о чем идет речь. Контрразведка перехватила радиограмму, адресованную МИ-6, в ней упоминается Ваше имя. Не подскажите, что с ней делать? Я могу просто передать ее Службе имперской безопасности.
— Кто Вы? — последовал вопрос. — Для частного предпринимателя Вы…
— Я не частный предприниматель, Генрих. Точнее, это лишь прикрытие. Я полковник абвера, и мне поручено заниматься Вашим делом. Помогите мне, Генрих, помогите. Объясните, почему в радиограмме, отправленной британской разведке упоминается Ваше имя?
— Подозреваете, что я агент британской разведки? Но тогда бы мое имя не упоминалось, имена агентов не указывают, называют их прозвища или номера. Так что можете передавать радиограмму Кальтенбруннеру.
— Если бы я подозревал Вас, то разговаривал бы с Вами не здесь, а в своем кабинете, я прекрасно понимаю, что Вы лично с МИ-6 не связаны, но кто-то, из тех, кто связан с МИ-6, вами заинтересовался. Возможно, Вы вне подозрений, но мне, как впрочем и Вам, хорошо известны методы работы Вашей спецслужбы, и если они применят их к Вам, то Вы сознаетесь и в том, что подожгли рейхстаг. Так что? Передавать радиограмму Кальтенбруннеру?
— Что Вы хотите взамен?
— Вот это уже другой разговор. Я знал, что мы договоримся. Мне нужна вся информация о базе 211, о подводных лодках серии UF, о грузах, которые они перевозят в Антарктиду.
— Вы с ума сошли, Отто! Склоняете меня к измене интересам Рейха?!
— Ну, что Вы, Генрих, разве я похож на сумасшедшего? Я не шпион, я полковник абвера, и интересы Рейха мне дороги так же, как и Вам. Вы совершили ошибку, что не согласовали с абвером свой проект, действуя совместно, мы могли бы достичь большей эффективности.
— Для этого мне нужна санкция Гиммлера.
— Если бы нужна была санкция Гиммлера, то я обратился бы к Гиммлеру, а я обращаюсь к Вам. Не обязательно информировать руководство о нашем сотрудничестве, часто простые исполнители двух ведомств, которые работают в общих интересах, общаясь напрямую, могут добиться больших успехов, чем тогда, когда придется ждать согласования простых вопросов на высшем уровне. Вот, Вы, например, можете обеспечить безопасность перевозок? Можете гарантировать, что подводный флот союзников и их авиация не будет топить наши транспорты? А мы можем. У нас есть возможность направить их по ложному следу. Ведь Вы же сообщили мне дату испытаний оружия возмездия на острове Рюген, а мы позаботились, чтобы авиация союзников не нанесла бомбовый удар по платформе, где устанавливают ядерный боеприпас.
Лоб Генриха покрылся потом. Штандартенфюрер понял, что данных, которые он уже передал Краусу, достаточно для того, чтобы его просто уничтожили в подвалах гестапо, превратив в кричащий от боли, изуродованный кусок мяса. Он сам лично пытал тех, кто подозревался в измене Рейху, проявляя при этом жестокость, достойную своего великого предка, инквизитора, отца Филата.
— Но это невозможно, — упавшим голосом произнес он, — документы существуют в единственном экземпляре, их строго запрещено выносить из здания.
— Дорогой мой Генрих, в этом мире нет ничего невозможного. Меня устроят и копии, это может быть что угодно, как бумага, так и фотопленка.
— Фотопленка. Где и кода мы встретимся? Постараюсь сделать через три дня. Привезти сюда?
— Нет, Генрих, не через три дня, а завтра. Завтра, до обеда. Сюда приезжать не надо, принесете пленку в штаб-квартиру абвера, на Тирпиц-Уфер, 72, в мой кабинет. Вас пропустят.
— Но…
— Никаких но.., после обеда, если Вы не сделаете того, что я прошу, я передам радиограмму в Управление имперской безопасности.
ebooksa