Диета для камикадзе

Ей даже не надо было его представлять. Я сама догадалась, откуда этот мужчина. Так может смотреть либо вышестоящее начальство, либо люди из правоохранительных органов. Вышестоящее начальство я знаю в лицо – остается второе.

– Хотят поговорить.

– Со мной? – напряглась я.

– Не с тобой конкретно. Антон Леонидович пришел поговорить о Юре с его коллегами. Раз ты зашла… В конце концов, вы в одном кабинете сидите, – мямлила Вера Ивановна. Она явно хотела, чтобы характеристику Юре дала я. – Познакомьтесь. Виктория Викторовна Зайцева. Наш бухгалтер.

– Присаживайтесь, Виктория Викторовна, – Антон Леонидович указал мне взглядом на стул.

– Спасибо. А… – протянула я, изобразив на лице недоумение, – что-нибудь еще случилось?

Он проигнорировал мой вопрос, зато задал ряд своих. Как долго я знаю Егорова? Какие у меня с ним сложились отношения? Есть ли общие друзья и знакомые? Еще поинтересовался, замужем ли я. К чему такой вопрос, я не поняла.

И в завершении он спросил:

– Ничего странного в поведении Юрия Егорова не замечали?

– Я? А что вы имеете в виду?

– Ну там излишняя агрессивность или нервозность.

– Вы по поводу наезда на пешехода? Вы не подумайте, он не нарочно на него наехал. Он очень раскаивается. Я вчера была у него, – доложила я, мельком взглянув на Веру Ивановну. – И знаете, он не в себе был: переживал, корил себя, места не находил.

Брови Антона Леонидовича поползли вверх.

– Вот как? Значит, вы вчера были у него, – ухватился он за мои слова. – Переживал, говорите? А когда это было?

Я никак не могла понять, как себя вести со следователем, чтобы не сболтнуть лишнего и не навредить Юре, а заодно и себе. Мне было чего опасаться: Антон Леонидович мог подумать, будто после разговора со мной Юра пошел разбираться с пострадавшим. Я-то знаю, чем закончилась эта встреча. Доказывай потом, что я Юру против Пискунова не настраивала.

В этот момент я вспомнила, что легкая степень придурковатости делает человека практически неуязвимым.

– В котором часу переживал? – переспросила я, наивно захлопав ресницами.

– Были у него! – повысил на меня голос Антон Леонидович, раздраженный моею несообразительностью. А вот это он зря!

– После работы зашла, – пожала я плечами. – Шесть было точно. Посидели мы недолго, чаю попили, я его успокоила и пошла домой.

– Интересно, как это вы его успокоили? – ехидно улыбаясь, спросил он.