На Тае органично смотрелось все: и длинная юбка темно-сливового цвета (разрезы по бокам присутствовали, так что у майора возникало непроизвольное желание протянуть руку и погладить обнажившуюся ножку), и такая же укороченная курточка (Валентин вспомнил мудреное слово «болеро», слышанное некогда от племянницы), и сандалии с кучей ремешков, обхватывающих почти всю икру. Дополняли картину добрых два десятка браслетов, собранных из разноцветных стеклянных и эмалевых бусин. Как уточнила Аиса, такие браслеты означают, что их обладательница своими ручками сроду ничего не делает, разве что по мелочи.
— Ты только не пялься таким же взглядом на встречных женщин! — строго предупредила она. — Мы, конечно, в Галле будем затемно, почти все приличные женщины еще спят. Кроме тех, кто с самого ранья везет продукты на рынок, и тех, кто приторговывает телом. А выглядеть и те, и другие, могут одинаково, приличные и не очень, так что прими к сведению!
— Приму. — Пробурчал Ковалев под насмешливый музыкальный свист домофея, в то время как Тая легко справлялась с широким тканевым поясом, которым принято было крепить юбку на талии.
— Это обычная женская одежда. — Пожала она плечами. — С четырнадцати лет и я носила такую же, но побогаче.
Тут Аиса не утерпела, ахнув:
— Неужто и мать это надела?! Не верю! Она ж юбки ненавидит лютой ненавистью!
— Да? — Тха-Сае удивленно моргнула. — Что-то я не видела ее в штанах рядом с отцом!
— Э, значит, убеждать он умеет… умел. — С уважением в голосе сказала наемница. — Не грусти, красавица, может быть, выйдет все поправить. Так, а что насчет твоей спины?.. Придется набросить сверху вот это. Пусть все думают, что ты тоже забрюхатела.
Она подала Тае нечто, похожее на длинный жилет без рукавов, очень тонкий, с завязками вместо пуговиц.
— Ну вот! — Аиса удовлетворенно разглядывала переодетую «модель». — Теперь то, что надо. Удивляюсь, почему ты без татуировок. Это в обычных семьях ее делают после замужества, а в знатных принято расписывать наследниц едва не с ног до головы!
— Мама была против… — вздохнула девушка. — Говорила, замуж выйдешь, и делай хоть на лбу, хоть на заднице. Из-за этого они ссорились пару раз с тетушкой Арсет, которая потом пыталась пилить отца за то, что он потакает маминым… варварским обычаям.
Аиса коротко хохотнула:
— Догадываюсь, как это было! Не сомневаюсь, мать уступила желтоглазому, перестав носить штаны в обтяжку, а он в ответ уступил ее желанию насчет семейных татуировок. Помню, помню госпожу Тха-Арсет, у нее разве что лицо не тронуто иглой, да шея…
Не успел Ковалев и рта раскрыть, что является резким противником такой обильной росписи на женском теле, как она добавила тоном, не допускающим возражений:
— Раз Мариен нет тут, я буду вместо нее. Я хоть и в тягости, но не беспомощна. Твоя громовая стрелялка, Валлейн, штука крутая, но на крайний случай. Если и нужно убивать, то без шума, а это делать я умею.
Спорить с ней было бесполезно, Валентин уже понял. Был еще один вопрос, по поводу того, куда девать двух домофеев, но он отпал сам собой. Диген отказался оставаться на «нячьей куче песка», каковой он считал любимое плато Аисы. К тому же, как тут оставаться, а потом вернуться домой без помех, непонятно! Нори, разумеется, не собиралась отпускать от себя коварного соблазнителя, и даже сам соблазнитель, кажется, внешне смирился.
— Оба поедете невидимыми и молчком! — требовательно заявила хозяйка «нячьей кучи». — Кстати, как будем добираться до дома Дзохоса, коли ты, почтенный, не ездил верхом, я не знаю! Первое дело: спуститься с плато до рыбацких слободок. Потом переправиться по мосту через реку Канхай, и около часа галопом до Галлы, да там еще сколько-то. У меня покладистые вышколенные лошадки, но как ты справишься, не представляю.
Сама наемница проделала этот путь сегодня туда и обратно, и вернулась к восьми часам вечера, когда дневное светило уже собиралось подарить окраине Тхагалы роскошный закат. Внешне Аиса не выглядела ни уставшей, ни даже утомленной. Первым делом занялась лошадью, снимая седло и готовя особую порцию корма, в то время как прочие приземистые коники паслись в отдалении у кромки кустарника.
Ковалев почесал в затылке.
— Не то, чтобы совсем не ездил… Было дело, да давно. С тех пор и близко не доводилось.
ebooksa