— Приказано! ВЧК!
Выставив охрану эшелона и договорившись о выдаче пайка омским чекистам и железнодорожникам, еду на Лубянку, 2. Стучусь в ту же заветную дверь.
— Войдите…
Дзержинский, в новой, свободной, туго подпоясанной гимнастерке, высокий, подтянутый, веселый, встречает меня улыбкой.
— Здравствуйте, Уралов! Как вы доехали? Вы что-то быстро прибыли. Наверное, торопились, соскучились по Москве?
— Скучал, Феликс Эдмундович… А как доехали, разрешите доложить подробно.
Я рассказал, как собирали хлеб, подготовили эшелон омские железнодорожники, как написали на каждом вагоне не «Владимиру Ильичу Ленину», а просто: «Ильичу», вспомнил о напутственных и прощальных словах рабочих.
Феликс Эдмундович, придвинувшись ко мне ближе, слушал молча. Лицо его светилось любовью к этим далеким людям.
— Значит, именно чекистам поручили омичи довезти по трудной дороге и передать Владимиру Ильичу подарок? — спросил Дзержинский.
— Да, Феликс Эдмундович. Они даже не послали специальной делегации. Мне сказали, доверяем, мол, нашим чекистам. Пусть расскажут обо всем Ильичу…
— Мы доложим все… Обязательно все… — воодушевленно отозвался Дзержинский и, обращаясь ко мне, добавил: — Вы лично и расскажите все Владимиру Ильичу…
Затем речь пошла о положении дел в Сибирской ЧК. Я доложил самое главное: о создании чекистских аппаратов и укреплении их партийными кадрами, о рассмотрении дел пленных колчаковцев, о ликвидации банд и подавлении кулацких восстаний, о раскрытии и обезвреживании белогвардейских организаций и шпионских гнезд… По репликам и замечаниям Феликса Эдмундовича, его интересу к определенным деталям я понял, что Дзержинский полностью в курсе дела в Сибири. Его мысли, высказанные в форме товарищеского обсуждения, раскрыли новые задачи чекистов в Сибири и на еще не освобожденном Дальнем Востоке.
Перед моим уходом Феликс Эдмундович достал длинный пакет и вынул четыре большие фотографии. Улыбаясь, он спросил:
— Узнаете?
На двух одинаковых снимках был запечатлен паровоз «овечка» нашего эшелона и я, выглядывающий из окна площадки паровоза. На двух других снимках во всю длину сняты вагоны состава с хорошо видной на каждом надписью: «Ильичу»… Фотограф ЧК работал оперативно.
— Владимиру Ильичу подарите, — ласково сказал Дзержинский. — И себе возьмите на память.
На второй день Дзержинский позвонил мне и попросил, чтобы я пришел в Кремль к Ленину к 7 часам вечера. Весь день я волновался, ожидая предстоящей встречи с Ильичем. Хотелось как можно лучше осветить ему обстановку в Сибири после освобождения ее от колчаковщины, передать настроение омских рабочих и их безграничную любовь к руководителю Советского государства…
Кремлевские куранты гулко отбили семь ударов. День кончался, и Зал заседаний Совнаркома был тих. Лишь за небольшим столом, рядом с кабинетом Ленина, сидел управляющий делами, высокий, спокойный Николай Павлович Горбунов.
— А, прибыл! — произнес Горбунов, увидев меня. Взглянув на часы, он сказал подбадривающе: — Ну, пойдем… — Он тихо отворил дверь и сказал, не заходя: — Владимир Ильич, к вам из ВЧК…
Мне до этого приходилось встречаться с Владимиром Ильичем, разговаривать мимолетно. Последний раз это было год назад. Но в кабинете Ленина я впервые. Чувства волнения и радости охватили меня.
ebooksa