– Бабуля? – позвала я.
Никто не ответил. Секунду я таращилась на снег, а потом осознание, что осталась посреди зимнего леса, ночью, совершенно одна, накатило девятым валом, в груди бухнуло и застучало так сильно, будто сердце решило выпрыгнуть из грудной клетки. Мелкая дрожь превратилась в крупную, я застучала зубами, вытаращив глаза и чувствуя себя кроликом на собачьей охоте.
Неожиданно стало казаться, что за каждым деревом кто-то притаился и наблюдает, только и выжидая момент, чтобы напасть. Страх и ужас на несколько мгновений сковали, но, когда где-то от мороза скрипнул ствол, я вспикнула и сорвалась с места по тропинке.
Тропинкой ее действительно назвали слишком громко. Возможно, когда она там была, но сейчас засыпана снегом, ноги вязнут местами почти до колен.
Однако меня это волновало в последнюю очередь. Адреналин подпрыгнул так, что, наверное, плещет из глаз. Часто и шумно дыша, я ломилась сквозь лес, надеясь лишь на то, чтобы бабка не обманула, и дом этой непонятной яги действительно существует, потому что даже не представляла, куда идти, если это не так.
Каждый скрип ствола приводил в ужас, от которого бежала еще быстрей. Под одеждой все взмокло, шея и голова тоже вспотели, я с запозданием поняла, что останавливаться противопоказано – на морозе быстро захолону, и тогда вообще пиши пропало.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда уже от усталости готова была рухнуть в снег, черные деревья расступились, и передо мной раскинулась поляна, в центре которой вполне приличный дом. На дом яги он походил меньше всего – добротный, высокий, с металлопластиковыми окнами, террасой и металлочерепичной крышей бордового цвета, которую предусмотрительно очистили. Чуть поодаль от дома покоится сугроб в форме автомобиля. Видимо, засыпало снегом, но его очищением никто озадачиваться не стал.
В одном из окон желтоватый свет.
Я испытала одновременно облегчение и напряжение. С одной стороны, одна средь деревьев я не останусь, с другой – непонятно, что там за люди. Но это все равно лучше, чем замерзать в лесу. Может бабка все перепутала, может нет никакой яги, а мое чудесное перемещение можно объяснить нормальным, логическим способом. Возможно даже, я в какой-нибудь деревне и нужно лишь чуть пройти, чтобы выбраться к станции, сесть на электричку и уехать в Москву. Пусть даже зайцем.
В мои размышления настойчиво вторгался мороз, хватал за пальцы, нос и щеки. Пришлось отметить, платок бабули, который успела накинуть на плечи, пока бежала по сугробам, оказался очень кстати и греет не хуже современного дутого пальто. Но без движения я стала быстро замерзать.
– Давай Мирослава, вперед, – подбодрила я себя и двинулась к дому.
Преодолев заснеженную поляну, я взошла на террасу и остановилась у двери, прикидывая, как лучше представиться. Вряд ли пожилой человек обрадуется гостю средь ночи.
Не придумав ничего лучше, чем просто позвонить, я поискала взглядом звонок. Вместо него обнаружила шнурок справа от двери.
Пожав плечами, дернула. Из дома раздался гулкий звук, словно зазвонил гигантский колокол. Я замерла, не представляя, что будет дальше и как себя вести. Плана не было, оставалось действовать по обстановке, я это всегда не слишком жаловала.
Пряча пальцы подмышками и кутаясь в бабкин платок, я терпеливо ждала, потому что больше надеяться не на что. Наконец показалось, в доме послышалось шевеление, какие-то шаги. Они приближались, а я застыла, даже думать не позволяя себе о том, что увижу, чтобы не нарушать и так стремительно меняющуюся картину мира. Очень хотелось найти тихий уголок и крепко обо всем подумать. Но теперь даже не представляла, когда такой уголок найдется. А когда шаги остановились у самой двери, даже дыхание затаила, застыв и вытаращив глаза.
Послышалось чирканье замка, затем створка медленно поползла в сторону. На полу появилась полоска света, и чем больше она становилась, тем сильнее стучало в груди. Взгляд мой приковался к домашним тапочкам, надетым на чьи-то ноги, и пополз выше, сперва по фиолетовым штанам пижамы из флиса, затем кофте, потом строгому лицу, которое принадлежит девушке, на вид немногим старше меня. Глаза пронзительно голубого цвета, черные, как деготь волосы рассыпаны по плечам и свисают до пояса, лишь на самых кончиках белые. Видимо, когда-то она их красила в блонд.
Девушка сложила руки на груди и произнесла:
– Я же просила, не ночью. Не присылать никого ночью. Что за люди…
Оторопело похлопав ресницами, я сглотнула и спросила неверяще:
– А вы… что…
ebooksa