Арахна

Придя в деревню Хиву, я встретил старого Сэма.

— Где ваш товарищ? — спросил он.

— Мой товарищ? Да ведь он должен быть с вами, вы же вместе пошли на охоту.

— Нет, джентльмен, нет, никакой охоты не было. Слишком жарко. При такой жаре шиншиллы не показываются. Мы отсутствовали два часа всего — не больше. И тогда он ушел. Хотел пойти к входу в ущелье. Хе, хе, мне тогда же пришло в голову, что и вы там находитесь. Разве вы не встретились?

— Да нет же! А давно он ушел?

— Часа четыре назад. Я дам себя смолоть на колбасу, если с молодцом не приключилось чего-нибудь. Слушайте, что я вам скажу. Борзая вошла в пещеру. Вы ее никогда больше не увидите.

Я не имел более покоя. И пока старый англичанин продолжал говорить, уснащая свою речь своеобразными выражениями и отдавая свое тело дьяволу на гуляш, майонез и плумпудинг, меня мучила боязнь за моего спутника. Саша проник в пещеру! Мне это казалось неоспоримым.

— Слушайте, мистер Сэм, Саша — мой друг, мой брат. Я хочу ему помочь… Дорога каждая минута. Поможете ли вы мне в этом?

— Я хотел бы…

Это было удивительно! Сэм Турнер, который на многие мили знал каждый камень в окрестностях, один из самых знающих исследователей Запада, делался смехотворно глупым, как только я желал получить более подробные сведения о тайне ущелья.

— Вы можете мне верить или нет, Фредди. Объяснять тут нечего. Вы же своими глазами видели посланца смерти. Примите это предостережение и будьте довольны, что так счастливо отделались. Кто настойчиво желает открыть тайну пещеры, тот обречен смерти. Единственная жертва пещеры, которую я сам видел, был немецкий профессор. Двенадцать лет тому назад. Один из нас нашел его труп, когда мы шли ему на помощь. Недалеко от того места, где вы сами вышли из пещеры. Его лицо было белым, как снег, и жилы выделялись черными линиями. Разве так выглядит человек, умерший естественной смертью? Не было ни одной раны… Ни одной, говорю я вам…

На золотых горных вершинах лежал последний отблеск заката, когда я второй раз стоял в узком котле и среди скал. Сэм Турнер был готов на все услуги, но лезть в ущелье он отказался.

— Если вы мне обещаете все блага мира, то и тогда сила десяти лошадей не заставит меня войти в пещеру.

Бывают моменты, когда на опасность не обращаешь внимания. Забота о друге гнала меня в ущелье. И это была инстинктивная, первобытная воля. Она давала мне силу превратить в дело мысль о его спасении.

Я не успел оглянуться, как уже стоял в пустом зале с озером. Там лежал челнок, как и утром. Ни малейшего признака, что кто-то, кроме меня, нарушил недавно глубокую тишину ущелья.

Я пошел по проходу с забавными гипсовыми образованиями. В правой руке у меня был револьвер с поднятым предохранителем, в левой — электрический фонарик с рефлектором. В этот раз ничто не выведет меня из равновесия! Первый вестник смерти — и раздастся мой выстрел. Тогда бледный человек может себя поздравить. Одно из двух: или это было живое существо, и тогда оно падет, или я должен буду посмеяться сам над собой, что на смерть испугался несуществующей карикатуры. Но я не решился окликнуть. Наконец, слава Богу, там был просвет и проход, где я видел бледного человека.

Ничто не двигалось. Было настолько светло, что я потушил лампу. Еще десять метров и я дошел до того места, от которого несколько часов назад бежал, как гонимый фуриями. Два отвратительных паука ползли по стене недалеко от меня. Я вспомнил о шляпе. Она должна была быть где-нибудь здесь. Я снова зажег лампу. И ужас еще раз охватил меня. Но только на одно мгновение. Затем я снова овладел собой.

На земле лежал человек. Вниз лицом. Я выбежал на воздух. Побежал через гору. Через скалы и камни.

— Алло! Сэм Турнер!

Англичанин шел мне навстречу.